Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Мы подымаем винтовочный голос,чтоб так разрасталась наша отчизна —как зерно, в котором прячется поросль,как зерно, из которого начался колосвысокого коммунизма.И пусть тогда на язык людей — всепонятный,как слава, всепонятный снова — попадетмое, русское до костей,мое, советское до корней,мое украинское тихое слово.И пусть войдути в семью и в плакатслова, как зшиток (коль сшита кипа),как травень в травах,як ли пень в липахтай ще як блакитные облака!О, как я девушек русских прохаю

говорить любимым губы в губызадыхающееся «кохаю»и понятнейшее слово — «любый»И, звезды прохладным монистом надевши,скажет мне девушка: боязно всё.Моя несказаннаяродина-девушка эти слова все произнесет.Для меня стихи —вокругшарный ветер,никогда не зажатыймежду страниц.Кто сможет его от страниц отстранить?Может, не будь стихов на свете,я бы родился, чтоб их сочинить.

7. Самое такое

Но если быкто-нибудь мне сказал:сожги стихи — коммунизм начнется, —

я только б терцию промолчал,я только б сердце свое слыхал,я только б не вытер сухие глаза,хоть, может, в тумане,хоть, может, согнетсяплечо над огнем.Но это нельзя.А можно — долго мечтать про коммуну.А надо думать — только о ней.И необходимо падать юными — смерти подобно — медлить коней!Но не только огню сожженных тетрадокосвещать меня и дорогу мою:пулеметный огонь песню пробовать будет,конь в наметенад бездной Европу разбудит —и хоть я на упадничество не падок,

пусть не песня, а я упаду в бою.Но если я прекращусь в бою,не другую песню другие споют.И за то,чтоб, как в русские, в небесафранцузская девушкасмотрела б спокойно —согласился б ни строчкив жисть не писать…………………………………………………….А потом взял быи написал — тако-о-ое…26 сентября 1940 — 28 января 1941^{171}

172. «Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник!..»

Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник!Что? Пули в каску безопасней капель?И всадники проносятся со свистомВертящихся пропеллерами сабель.

Я раньше думал: «лейтенант»Звучит «налейте нам»,И, зная топографию,Он топает по гравию.Война ж совсем не фейерверк,А просто — трудная работа,Когда — черна от пота — вверхСкользит по пахоте пехота.Марш!И глина в чавкающем топотеДо мозга костей промерзших ногНаворачивается на чеботыВесом хлеба в месячный паек.На бойцах и пуговицы вродеЧешуи тяжелых орденов.Не до ордена. Была бы РодинаС ежедневными Бородино.26 декабря 1942. Хлебниково — Москва^{172}

БОРИС ЛАПИН