Сожженные революцией

Собрание затянулось за полночь. Рано утром, в 7 часов 30 минут, оставшиеся ночевать у графини Паниной Шингарёв, Кокошкин, князь Павел Долгоруков и вместе с ними хозяйка дома были арестованы явившимся отрядом красногвардейцев и препровождены в Смольный. Там пробыли до ночи – прямо в комнате следственной комиссии Народного комиссариата юстиции (комната № 56). Около двенадцати часов ночи заседавший тут же, в Смольном, Совет Народных Комиссаров принял декрет: члены Конституционно-демократической партии объявлялись «врагами народа и революции»; открытие Учредительного собрания откладывалось. За сим, около часа ночи 29 ноября, арестованные были препровождены в Петропавловку, туда, где сидели министры Временного правительства. Условия содержания в одиночках Трубецкого бастиона были тяжёлыми: холод, сырость, плохое питание, злобная враждебность красного караула. Графиню Панину, известную благотворительницу, вскоре выпустили под залог. Страдавший болезнью сердца Шингарёв и туберкулёзник Кокошкин стали хворать. Друзья и родственники добились их перевода в тюремное отделение Мариинской больницы. Туда, на Литейный, их перевезли вечером 6 января – ровнёхонько на сороковой день после ареста. За несколько часов до гибели.

Тут пора уточнить, кто они такие, эти конституционалисты-демократы, в обиходном варианте – кадеты.

Конституционно-демократическая партия, или партия народной свободы, руководящая и направляющая сила российских радикальных либералов, интеллигентов и западников. Основана на взлёте первой русской революции в октябре 1905 года. Бессменный лидер – профессор-историк Павел Николаевич Милюков; в группе вождей – врач Шингарёв и правовед Кокошкин. В 1905–1906 годах кадеты выглядели почти как завзятые революционеры: требовали, например, принудительного отчуждения помещичьих земель с последующей передачей их крестьянам, публично приветствовали – с думской трибуны! – революционные теракты эсеров-бомбистов. Выборы в I Думу в 1906 году принесли им успех – почти сорок процентов мест, крупнейшая фракция. Потом дела пошли хуже: Думу распустили из-за тупиковых разногласий с правительством; кадеты кинулись в Выборг, составили там «Выборгское воззвание» (среди составителей – Кокошкин), обращение к народу: защитите, мол, нас, своих избранников. Народ, однако, безмолвствовал. На следующих выборах, через десять месяцев после первых, – провал: двадцать два процента мест. Дальше – хуже: в III и IV Думах оказались в хвосте у правых либералов, вальяжных богачей-октябристов. Но не было счастья, да несчастье помогло. Война, поражения 1915 года, всеобщее недовольство, толки об измене, брожение умов. В Думе октябристы «левеют», их кукловод Александр Иванович Гучков, провалившийся на выборах и поэтому дирижирующий из-за кулис, вынашивает планы свержения царя и передачи власти «правительству народного доверия», то есть своему, карманному. В этом кадеты – первые помощники; общность интересов приводит к образованию в Думе кадетско-октябристского Прогрессивного блока. Полтора года блок неустанно штурмует правительство, обвиняя его во всех смертных грехах. Лучшие ораторы – кадеты: они интеллигенты, им и карты в руки. Лучший из лучших – Шингарёв. Его выступления обличительны; особенно – по главному крестьянскому вопросу – о земле.

Грянул гром: Февральская революция. Обложенный, как волк, со всех сторон, царь капитулирует в Пскове. В Петрограде радостная неразбериха: уголовники разбежались из тюрем, солдаты ходят без шапок стреляют во что попало, кто-то митингует, кто-то грабит магазины… Депутаты Прогрессивного блока в Таврическом дворце формируют правительство. Какие будут главными – октябристы или кадеты? Кто вместо царя – Гучков или Милюков? Целых два дня решали, согласились на ничью. 3 марта был объявлен состав Временного правительства. Председатель – князь Георгий Евгеньевич Львов, политик безликий, компромиссная фигура; Милюков и Гучков – при главных портфелях. Шингарёв получает пост министра земледелия. Его соратник по Думе адвокат Василий Алексеевич Маклаков должен был занять пост председателя Юридического совещания в ранге министра. Не прошло, однако, и трёх недель, как Маклаков ушёл, не выдержав безумного ритма революционной работы, и на его место двинули Кокошкина.

II

Шингарёв

Маленькое отступление.

Мой дед и моя бабушка, перед тем как пожениться, лет семь или восемь проработали вместе в Ботаническом саду (с 1931 года – Ботаническом институте) Академии наук. В 1920-х годах ездили в экспедиции в Центральную Азию: в Монголию и в Забайкалье. По этим экспедициям и по работе в саду знавали они одну сотрудницу, молоденькую (на шесть лет моложе моей бабушки), не особенно приметную, державшуюся скромно и наособицу. Звали её Елена Андреевна, а вот фамилия… Не знаю точно, с какого времени, выйдя замуж, она стала носить фамилию Нечаева. А до этого – Шингарёва.