Спасал ли он жизни? Откровенная история хирурга, карьеру которого перечеркнул один несправедливый приговор

Я поблагодарил Самира за поддержку и сказал, как много значило для меня время, проведенное вместе. Наша дружба сделала крайне неприятные обстоятельства чуть более выносимыми.

* * *

В современном десятом блоке содержались заключенные старшего возраста и отбывающие длительное наказание. Мои пакеты поставили рядом с комнатой, где находились надзиратели, а мне пришлось ждать, пока освободится один из них. Камера, в которую меня определили, размером пять шагов в длину и три в ширину, находилась в дальнем конце коридора первого этажа. К моему удивлению, надзиратель дал ключ и сказал, что теперь я сам буду открывать и запирать камеру. Мне разрешалось выходить во двор в любое время, но не пересекать территорию, огороженную забором. При любой возможности я пользовался своей неожиданной свободой. (На ночь нас запирали в камере до утра. Свобода перемещений зависела от числа надзирателей, следивших за заключенными, вышедшими за пределы камер. Бывали случаи, когда из-за нехватки персонала мы сидели взаперти 22 часа в сутки.)

На окнах были занавески. А в отдельной комнате, смежной с камерой, — даже собственные душ и туалет. Теперь, когда у меня появилось личное пространство, я мог продолжить описывать свое пребывание в тюрьме.

Глава 15

Через три с небольшим месяца после прибытия в тюрьму Хайпойнт я заметил, что у меня отекли стопы, причем левая сильнее, чем правая. Когда я нажал на отекшую область пальцем, от него осталась ямка. На той неделе я ходил в тренажерный зал четыре раза и подумал, что, возможно, перенапрягся. В воскресенье с утра отек был совсем небольшим, но к обеду усилился настолько, что распространился до середины левой икры и верхней части правой лодыжки. Я чувствовал дискомфорт в левой ноге, возможно, потому, что нога стала тяжелее обычного, но боли не было. Я прошел полтора километра на беговой дорожке и проехал десять километров на велотренажере, не испытав при этом никакой боли и не мучаясь одышкой. Не было боли в груди, и я не кашлял кровью.

В тюрьме я тренировался значительно больше, чем дома.

Есть несколько причин отека ног. Одна из них — побочный эффект от амлодипина, препарата для снижения артериального давления, который я принимал. Возможно, во время интенсивных тренировок я повредил икроножные мышцы или пробыл на ногах дольше обычного. Из-за необходимости проводить несколько часов в день взаперти приходилось долго сидеть на одном месте. Тренировки занимали мало времени, и остаток дня проходил весьма пассивно.

Одна из серьезных причин отека ног — тромбоз глубоких вен (ТГВ). Он особенно опасен тем, что тромб, сформировавшийся в вене, может оторваться и направиться в сердце, а оттуда — в легкие, где может закупорить легочную артерию. Это называется тромбоэмболией легочной артерии, и она может привести к смерти. Еще одно осложнение ТГВ — повреждение венозных клапанов, направляющих кровь от ног к сердцу. Если клапаны нормально не функционируют, ноги постоянно остаются отекшими, а ткани над лодыжкой начинают разрушаться, в результате чего возникают сложно поддающиеся лечению венозные язвы.

Перед полдником я пошел в комнату надзирателей и попытался объяснить свою проблему надзирателю, сидевшему за письменным столом.

— Меня особенно беспокоит, что одна нога отекла сильнее другой, важно исключить ТГВ, — сказал я.

Надзиратель поднял взгляд от компьютера, посмотрел сначала на мои голые ноги, а затем на меня и сказал:

— Подайте заявку.

— Но пройдет вечность, прежде чем ее рассмотрят, — запротестовал я.

— Укажите, что вы сообщили о проблеме мне, и поставьте пометку «срочно».

Был воскресный вечер. На обратном пути в камеру я взял бланк из стопки рядом с ящиком «Медицинская помощь», заполнил его и подчеркнул слова: «Есть подозрения на ТГВ»

.

Я снял копию с заявки и опустил один экземпляр в ящик.

В пятницу прошло пять дней с подачи заявки, я снова пошел в комнату надзирателей и рассказал о своей проблеме уже другому человеку. Я подчеркнул, что на носу выходные и, вероятно, мне опять не помогут до понедельника.

Надзиратель снял телефонную трубку и набрал номер медицинского кабинета. Передав все, что я ему объяснил, он уверенно сказал: «Он знает, о чем говорит, потому что раньше был врачом. Он не из тех, кто постоянно жалуется по пустякам».

Положив трубку, он объяснил, что в пятницу и выходные врача в медицинском кабинете нет. В любом случае заключенные должны были сначала рассказывать о своих проблемах медсестре, которая оценивала их состояние и решала, нужно ли пациенту показаться врачу. Если, по ее мнению, консультация врача была необходима, она решала, как скоро должна состояться. Мне позволили пойти к медсестре в 14:00 и велели спуститься заранее, чтобы меня и других заключенных отвел надзиратель.