Спецотдел «Бесогон»

Так оно и вышло. Вампир схватил маленькую девочку и приставил к ее виску свой Вальтер. Я отчетливо видел детское личико и заметил, как на шейке девочки начинает биться тоненькая синяя жилка.

– Подонок!

Я выхватываю из-под плаща осиновый кол и иду на упыря. Кровосос тяжело дышит, он молчит, лишь крепче сжимает рукоять своего пистолета.

– Оставь девочку. Я дам тебе уйти! Смотри!

Я наклоняюсь и осторожно кладу кол на асфальт.

      Вампир озирается по сторонам. Он может стрелять, но народу вокруг много. Боковым зрением упырь видит, как к месту происшествия спешит, доставая из кобуры свой наган, постовой милиционер, дежуривший неподалеку от кладбищенской площади. На помощь постовому бежит с метлой наперевес здоровенный плечистый дворник в белом фартуке.

– Останови их, бесогон! – велит вампир.

– Всем стоять! Я сотрудник МГБ! – кричу я, вынимая из кармана красную книжицу служебного удостоверения.

Люди в нерешительности замирают. Вампир, не отпуская девочку, пятится вглубь кладбища. Я знаю, куда он идет. Склеп Лоззницких на одной из отдаленных аллей кладбища. Недалеко от ограды, почти в самом конце.

Мы здесь одни. Я, гад Лозницкий и его маленькая пленница. До склепа несколько шагов. Почему он не выстрелит в меня? Может, кончились патроны? А, что если нет? Он стрелял всего три раза. Мысли роятся в моей голове, я впервые в такой ситуации и боюсь сделать что-нибудь не так. Главное, чтобы он не убил ребенка…

– Не ходи за мной. Слышишь? – голос его звучит уже громче, он уверен в своих силах и даже позволяет себе криво ухмыляться, – не послушаешь меня, и я прикончу девчонку, или просто укушу ее. Ам, и все! – он уже хохочет.

– Не делай этого. Уходи, черт с тобою.

– Лады, пусть пока живет!

Он с силой отбрасывает ребенка в сторону и рвет на себя скрипучую дверь склепа, секунда, и он там. Я бросаюсь за ним, но склеп пуст! Второй кол, который я на всякий случай имел с собой под плащом, выпадет у меня из рук. Все кончено, он ушел.

Не может быть. Тупое оцепенение навалилось на меня, я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, в изнеможении облокотился о стену и тут же упал на пол. Еле слышно звякнула какая-то пружина, и узкий кусок стены медленно, натужно отъехал в сторону. На меня дохнуло могильным холодом и сыростью, от которой враз перехватило дыхание.

«Может, именно так и выглядят адовы врата» – подумалось мне в тот момент.

Некоторое время назад мы с товарищами по службе тщательно обследовали этот склеп, но не заметили потайного механизма. Кнопки, или какого-то рычажка не было, а тяжеленные покрытые зеленью грибка старые плиты казались плотно подогнанными друг к другу. Даже сейчас я не смог бы указать то место, нажатие на которое привело в движение это хитроумное устройство.

Мы так же обследовали серые от многолетней пыли усыпальницы родителей Лозницкого, но и там не оказалось ничего подозрительного. Прямоугольный с округлыми краями саркофаг самого поручика содержал в себе лишь землю и частицы изодранного в мелкие клочки обмундирования. Оно и понятно, вместо тела якобы погибшего офицера его матери прислали закрытый гроб, наполненный обычной землей с полей сражений. Усыпальницы стояли по периметру склепа, и мы даже пол под ними осматривали, а вот стены ускользнули от нашего пристального внимания.

Сейчас же вход в неведомое подземелье зиял передо мной, словно разверзшееся нечто, проникновение в которое могло грозить смертельной опасностью. И все же я вошел туда. Зачем я это сделал? Куда мог привести этот потайной ход? Тогда я не мог ответить на эти вопросы, я преследовал того, кто не имел права находиться среди живых. Я просто поднял кол и шагнул вперед.

Войдя в проем, я тут же погрузился в кромешную тьму, я шел на ощупь по довольно широкому коридору. Я пытался чиркать зажигалкой, но огонь тут же гас, а маленький трофейный фонарик, который я всегда носил с собой, вдруг перегорел, едва сверкнув мертвенно желтым светом.

Время, которое я потратил на переход по подземному ходу, не поддавалось никакому определению. Мне казалось, что я брел не больше часа, но когда я наконец выбрался наружу, стояла глубокая ночь.

Выход из подземного хода должен был быть расположен неподалеку от кладбища, но, к моему удивлению, я оказался в совершенно незнакомом месте. Хоть окрестности Ваганьковского кладбища были мне хорошо известны, я стоял в каком-то странном проулке, но в тоже время прекрасно видел силуэт знакомой кладбищенской церквушки и даже различал в темноте ограду погоста.

Где же я? Почему не знаю этого места? Оглядевшись, я увидел старую плохо выкрашенную будку, одну из тех, в которых раньше дежурили караульные солдаты и прятались от дождя неповоротливые, вечно сонные городовые. Луна, вышедшая из-за туч, осветила высокий массивный дом с вывеской «Номера купца второй гильдии Фоки Сабурова».