Сплошные вопросы (повесть в записках)

С заходом солнца началась танковая атака. С самого начала нас постигла неудача: танк, в котором были Евсеев и Ракин, немцы сразу же подбили. Мы за дымом этого не видели. Нам об этом сообщил по рации командир другого танка, уже после того, как посадил на броню уцелевших и отступил к нашей передовой линии. Сообщение пришло, когда мы уже преодолели немецкий передний край левее селения Крынки и, изображая увлёкшихся победой рубак, рванули вперёд, давя всё, что попадалось на пути. Я не мог не восхищаться Несветаевым, наблюдая его в деле. Он и танк — единый организм, ни одного лишнего движения, всё целесообразно и выверено. Конечно же, многое в его действиях тогда было мне непонятно. Позже кое-что объяснил мне Максим, ранее участвовавший в танковых десантах… Поля боя я не видел, так как был сосредоточен на подаче снарядов. Как мы пересекли переднюю линию немецкой обороны — не видел тоже. Что-то хрустнуло под танком, и Несветаев выкрикнул: «Есть, прошли!» В задачу танкистов не входила переброска нас через рокаду Витебск — Орша, так как вторая (резервная) линия немецких окопов шла почти рядом с ней. Но соблазн пересечь рокаду на танках был слишком велик. Наши танкисты, переговорив меж собой по рации и посоветовавшись со Стрижом, прошли вперёд по мелколесью с километр и выскочили на рокадное шоссе, соединяющие Витебск и Оршу. Шоссе шло параллельно линии фронта, что давало немцам возможность быстро перебрасывать резервы в нужное место. Вот и сейчас по шоссе катила колонна из трёх грузовиков. Действительно увлёкшиеся танкисты развернулись вдоль шоссе и в дым расстреляли эту колонну, завершив дело гусеницами. Затем сошли с шоссе, немного прошли по просёлку и высадили нас. Несветаев быстро пожал нам руки. Глаза его азартно блестели: «Ну, как мы их? Теперь — до свидания, а нам уже пора возвращаться».

Наши танки, развернувшись, растворились в сумерках. Лес в этом месте был мшистым и всё таким же редким. По нему уже в темноте мы достигли второй линии окопов, которая оказалась действительно недалеко. Как и предполагалось, она была не занята, а только патрулировалась. Пересекли её и уже через час были в нормальном лесном массиве. С одной стороны, все складывалось удачно, с другой — нервировал некомплект нашей группы. (Я потом спросил Стрижа, как бы тот повёл себя, узнай он о сокращении нашей группы ещё до перехода линии фронта. Он честно признался, что не знает, но считает, что в момент получения сообщения возвращаться уже не имело смысла.) До утра было ещё далеко, и наша группа, уменьшенная на треть, углублялась в лес, двигаясь точно на запад в направлении города Лепеля, имя которого носит моё родное пехотное училище. От места нашей высадки до Лепеля точно по прямой было ровно сто двадцать километров.