Способы думать. История и общество, дискурс и концепт

Так что вопрос на самом деле звучит так: сформировался ли он у нас, этот — новый — «способ думать», или нет? И от этого зависит, есть ли у нас соответствующий «институт», а потому и эта, новая, наша страна — Россия. Точно такой же эффект на природу человеческого сознания имеют, кстати сказать, и законы «о свободе совести и религиозных объединениях» или закон, гарантирующий «свободу слова» и т. д. Декларировать можно всё что угодно. Советская Конституция вообще была невероятно прекрасной, демократической до потери сознания. Ну а толку-то, если все боятся парткома и КГБ? И вот объявили, ещё при Михаиле Сергеевиче, кстати, свободу вероисповедания, а «способ думать» остался прежний, партийный: «Партия сказала: "Надо!", комсомол ответил: "Есть!"». И где тут вера? В чём исповедание? Хоть КПСС, хоть РПЦ… Тогда к одним мощам ходили прикладывались, теперь к другим ходим. Так в формальных ли «институциях» дело? Нет, не в институциях, не в законах, не в том, кто их принял, и даже не в том, что в них написано, дело в нас, которые живут по тем или иным правилам, точнее — в той или в иной реальности, образованной тем или иным «способом думать», создавая тем самым фактические институты жизни

(«техники и практики себя», как говорят философы).

Территории существовали столько, сколько они существовали, люди — то же самое, продолжая себя в поколениях, а страны — нет. Страны являлись на свет и уходили в небытие: Великая Римская империя, Священная Римская империя, Франкское государство, Германский союз, Пруссия, Французская империя, Австрийская империя, Британская империя, Третий рейх и сто пятая республика в какой-нибудь Гваделупе. Это были разные страны — на одной и той же территории «планета Земля». И друг от друга отличали их не территории и не люди, каким-то образом там взявшиеся, а «строй». Но «строй» — удивительно неудачный термин: «государственный строй», «политический строй», «конституционный строй». Непонятно, о чём речь — «строили мы, строили», Чебурашка какая-то.

Когда я спросил у Анатолия Борисовича Чубайса, в чём он видит главные изменения, которые произошли в нашей стране за последние 20–25 лет, он ответил мне небольшой «зарисовкой из жизни». Один его товарищ, успевший хорошо пожить в СССР, недавно смотрел вместе с внучкой хронику одного из партийных съездов. Внучка долго и недоумённо созерцала выступление полуживого Леонида Ильича Брежнева, а потом, обратившись к деду, предъявила претензию: «И этого человека вы выбирали на роль лидера страны целых семнадцать лет?!» «Вот это как раз про это, — закончил Анатолий Борисович свой рассказ, — что мы не избирали, что был другой порядок… Это очень тяжело объяснить». Вот это «тяжело объяснить», определяемое не конституцией и не учебником по обществознанию, а отношениями между людьми, и есть «способ думать», два разных «способа думать», такой вот строй

мысли.

То есть речь на самом деле идёт не о каком-то там «строе», кем-то построенном, а о том, в каких отношениях друг с другом

состояли люди на отдельно взятой территории в некий определённый исторический период. Эти, по сути, естественные для данного времени и пространства отношения между конкретными людьми (господина и раба, суверена и вассала, партии и советского народа, избранного органа власти и гражданина — то есть отношения сильного и слабого) естественны только потому, что сформировались соответствующие «способы думать» — у «господина» и у «раба», у «гражданина» и у «избранного законодателя», они-то и формализуются «институтами». Никто ничего специально не строит, просто таков естественный социальный закон — «институты» описывают и формально закрепляют наличествующие в данном обществе «способы думать». А дальше уже в рамках этих новых «институтов» возникают новые «способы думать», вырастают новые генерации людей, которым в соответствующий день и час — «когда вчера было рано, а завтра будет поздно» — и предстоит разрушить то, что кто-то, как ему кажется, десятилетиями «строил».

Короче говоря, общее правило звучит предельно просто: за кем новый «способ думать» — того и тапочки. Если бы к 80-м годам прошлого века наш «способ думать» не стал меняться, а мы бы не стали превращаться в «общество потребления», как его называют, никакой перестройки, последующего ГКЧП и развала Союза не последовало бы. Но посмотрите под предложенным мною углом зрения «Служебный роман» Эльдара Рязанова или его же «Гараж». И вы увидите «общество потребления», которое и поставило всё на свои места в приснопамятном 1991-м. Строят строители на стройке, а «институты» бегут за меняющимися в рамках данной, конкретной общности людей «способами думать» (если, конечно, эти «способы» действительно меняются). Именно эти «способы думать» и отражают сущность той страны, в которой мы живём. Вот такое уравнение с двумя взаимозависимыми переменными.