Спросите Колорадо: или Кое-­что о влиянии каратэ на развитие библиотечного дела в США

Я придвинула к себе чашку с остывшим белым чаем и выпила ее залпом, совсем забыв о наставлениях Лоры. Лора укоризненно поджала губы, я спохватилась и сделала задумчивое лицо, как бы вслушиваясь во внутренние ощущения. Пить все равно хотелось нестерпимо.

— Можно я еще налью? — спросила я Лору. — Вкус такой… особенный.

— Конечно! — обрадовалась Лора. — По второму разу этот чай еще ароматнее становится. — Она плеснула кипятку в заварочный чайник и лежавшая на дне привядшая медуза вновь заколыхалась всеми своими щупальцами. Почему-то мне припомнилась общежитская юность, когда заварка ближе к утру то и дело кончалась насовсем, и тогда мы тоже проделывали подобные эксперименты, и даже пили получившуюся бурду, называя ее просто: «первая», «вторая» и так далее «производными» до тех пор, когда как-то раз в нашей комнате осталась ночевать тихая профессорская дочка Леночка. Задумчиво помешивая ложечкой желтоватую водичку с редкими чаинками, она прищурилась и сказала, что такой вот чай — единственное яблоко раздора ее родителей. Мама называет его «Белая ночь», а папа именует не иначе как «Писюхой».

— А вы что, дома пьете по второму разу заваренный чай? — изумились мы.

— А какая разница? — пожала плечами Леночка. — Вкус-то все равно зависит от сахара. Но только мы дома в чай всегда с самого начала соду подсыпаем, тогда у него цвет остается темный даже по третьему разу…

С тех пор вторая производная от чая именовалась в нашей комнате «Писюхой», а третья — «Белой ночью». Но до соды мы, правда, так никогда и не опустились, — нельзя же так издеваться над чаем!

Я осторожно отпила глоточек «первой производной». Удивительно, но вкус правда стал лучше — почти исчез привкус веника, да и аромат испарился.

— Здорово, — искренне сказала я.

— Вот видишь! — возликовала Лора. — Я же говорила!

— Ну так что мы делать будем? — нарушила затянувшееся молчание Джуди. — Мы что-нибудь можем сделать?

— Наверное, ничего, — вздохнул Джон. — Я просто не знаю, что делать. Я остался за старшего в отделе, а у меня никаких зацепок. Единственное утешение, — к нам срочно направили Томаса, он уже ведет расследование, и должен вот-вот предоставить результаты. Но если до конца недели мы не соберем новую версию, меня с треском выгонят.

— И не только тебя, — утешила его Элизабет, — половина «Сатурна Три» вылетит вслед за тобой, а оставшихся понизят в должности. Но да ты не переживай — у Томаса все должно получиться как обычно, я в этом уверена.

И она как-то двусмысленно хихикнула, а Джуди и Лора дружно расхохотались.

Я удивленно на них посмотрела:

— Я что-то пропустила?

— Да ты вообще с Томасом встречалась? — поинтересовалась Джуди.

— Не думаю, — вмешалась Элизабет. — Он уехал в Европу задолго до того, как Инна начала у нас заниматься.

— Ну, тогда у тебя все впереди, — вздохнула Лора.

— Что именно? — полюбопытствовала я.

— Ничего особенного! — отрубила Лора. — Просто знакомство. Томас очень интересный человек, с ним стоит пообщаться.

Мы еще немного помолчали и решили расходиться. Дойдя до стоянки, я тронула Джона за плечо.

— Подожди, не уезжай.

Он растерянно топтался возле моей машины, пока я рылась по всем карманам разбросанной на заднем сиденье одежды.

— Вот! — наконец отыскалась эта зловредная фитюлька, — Держи! — Я сунула злосчастную вещицу прямо ему под нос.

— Что это? — в ужасе отшатнулся Джон.

— Я не совсем уверена, но, возможно, это именно то, что ты ищешь. Я думаю, что эта штучка принадлежала Дереку. На, возьми.

— Ты что, шутишь? — у Джона от обиды задрожал голос. Я тоже почувствовала, как у меня защипало в носу от подступающих слез, и даже еле слышно всхлипнула — уж очень мне было жалко Джона.

— Я серьезно. Держи. Проверишь — позвони мне, ладно? Вот моя карточка, на обороте домашний и сотовый телефоны. Удачи.

Я влезла в машину, сдала назад, чтобы не наехать на застывшего столбом Джона, и отправилась домой с чувством выполненного долга. Хорошо бы еще, чтобы он знал пароль к этим файлам.

 Четверг, 19