Спросите Колорадо: или Кое-­что о влиянии каратэ на развитие библиотечного дела в США

«Америка арена Вашей карьеры, любви, бытовой жизни!

Вам удобно в ней?

Знакомьтесь с ней… преуспевайте в ней… через ее театр!

Читательский театр американской драмы

Неформальные вечера, где будем

Драматически читать (на английском языке) отрывки знаменитых американских пьес и сценарии фильмов,

Упражняться с типическими американскими идиомами, пословицами, поворотами речи, и репетировать употребление и произношение,

Репетировать бытовые американские диалоги на подобных темах, то специально сохиненные, то экспромпт

ВЕДУЩИЙ ВЕЧЕРОВ: знаменитый денверский учитель русского языка Тери Фокс, русско-говорящий американец, доцент сравнительной литературы (но не ведет себя по-профессорски).

Билеты: $5 по встречу [у двери]».

Дальше шла программа вечеров: Фильмы «Колдун Оз», «Виноград гнева», «Смерть продавщика», «Помада», «Окончивший». Каждому фильму соответствовало его краткое описание: «Бытовые диалоги на веранде бардака», «Грабеж случайного любителя»…

Я было насторожилась по поводу фильма «Окончивший» — мы все-таки публичная библиотека — но оказалось, что это просто фильм «The Graduate». А вот выражение «Грабеж случайного любителя» меня совершенно потрясло своей емкостью. Я все силилась его привести к единому знаменателю — и не могла. Оно могло означать все что угодно. Я захотела познакомиться с американцем, которому под силу подобные словосочетания, не пожалела пяти долларов и пришла не первый вечер, где оказалась единственной слушательницей. Мы мило поболтали с ничуть не опечаленным отсутствием публики Тери, и с тех пор общаемся регулярно. Я всегда рада представить его всем своим русскоязычным знакомым, какие только попадутся, и очень люблю наблюдать за их реакцией после слов: «Знакомьтесь, это Тери Фокс, доцент сравнительной литературы».

Тери тоже видит эту реакцию и очень рад, что его звание вызывает такое восхищение буквально у всех. Он действительно знаменит в некоторых кругах как непревзойденный знаток русского языка, но иногда — тайно, чтобы никто не догадался, у кого он консультируется, — приходит ко мне за советом.

Сегодня ему тоже был нужен совет.

— Инна, ко мне обратился один известный денверский композитор, — небрежно начал Тери (у него все знакомые — знаменитости, я не удивлюсь, если рассказывая обо мне, он через слово вставляет «известный денверский библиотекарь»), — он пишет кантату к столетней годовщине начала Первой мировой войны, на антивоенные стихи поэтов-солдат всех воюющих держав, принимающих непосредственное участие в боевых действиях. Стихи должны быть оригинальными. Без перевода. Кантата будет исполнена в две тысячи четырнадцатом году в том самом месте, где началась война.

— Надо же! — восхитилась я. — Неужели в Сараеве?

— Почему в Сараеве?

— Мне казалось, что именно там убили герцога Фердинанда.

Тери досадливо пожал плечами:

— При чем тут герцог? Мы говорим о Первой мировой войне. Так вот, у этого композитора уже почти все страны готовы, а вот русские стихи он никак подобрать не может. Естественно, он обратился ко мне, и я сразу же ему порекомендовал антивоенные стихи Маяковского, но он утверждает, что Маяковский на войне не был, и поэтому ему нужен другой поэт. Фронтовик. Что ты можешь об этом сказать?

— Он прав. А какие стихи ты ему нашел?

Тери гордо развернул сложенную вчетверо бумажку, выпростал руку из кармана и начал громко декламировать на всю библиотеку:

— А я лучше в баре б***** будуПодавать апельсиновую воду!

Получилось хорошо. Когда он закончил, я прыснула.

— Тери, во-первых, вода все-таки была ананасная, а не апельсиновая, а во-вторых, эти строки нельзя петь!

— Почему?

— А вдруг эту кантату будут транслировать по всему миру, и дети маленькие будут сидеть у телевизора и слушать… давай я тебе другие стихи отыщу — Гумилева или Эренбурга. Или вот «Баллада о гвоздях» — очень замечательное тихоновское произведение, написанное о Первой мировой войне, хотя сам поэт вместе с коммунистами и пытался объяснить, что это стихи об истинных большевиках… Тебе когда нужны эти стихи?

Тери немного помялся:

— Сегодня.

— Да, я понимаю, надо побыстрее, а то не успеешь до четырнадцатого года. Дай я за антологиями сбегаю.