Сражения великих держав в Средиземном море. Три века побед и поражений парусных флотов Западной Европы, Турции и России. 1559–1853

«Азов» должен был стать на якорь рядом с «Альбионом», но не нашел свое место в дыму и всеобщей неразберихе и занял позицию двумя местами дальше к западу. Утверждают, что сначала по нему вели огонь не меньше пяти вражеских кораблей, и потому его потери составили 91 человек убитыми и ранеными – больше, чем на любом другом корабле объединенного флота. Место между «Азовом» и «Альбионом» занимал «Бреслау», который вскоре потопил один из турецких фрегатов, по которому «Альбион» тоже вел огонь. Представляется, что «Альбион» и «Бреслау» стреляли и друг в друга. Турецкий 74-пушечник в этой части линии, скорее всего, вышел из линии довольно рано. Его течением прибило к берегу, и на следующий день турки его сожгли. Далее следовали «Гангут», «Иезекииль» и «Александр Невский». Этим трем линкорам противостояли только фрегаты, зато их было не меньше пяти. Согласно заявлению команды «Гангута», ею был потоплен один фрегат и взорван другой, 64-пушечный двухпалубник. Он также потопил брандер. Другой фрегат – 56-пушечник – сдался «Александру Невскому», который взял на борт команду, после чего срубил все мачты и потопил его.

Маленький фрегат «Талбот» вступил в бой с двумя крупными турецкими фрегатами у юго-западного конца линии и получил большие повреждения, прежде чем на помощь пришел «Армид». Один из фрегатов нанес удар по «Армиду», командир которого впоследствии высоко оценил жест британского командира, который поднял на призе два флага – французский и британский. Подошла «Роза» с другого конца линии и тоже оказала помощь. «Проворный» и «Елена» атаковали турецкий фрегат между «Армидом» и «Александром Невским». А «Кастор» вышел вперед перед «Талботом» и сокрушил последний турецкий фрегат. «Кэмбриан» и «Глазго» сразу после прибытия завязали бой с турецкими корветами, а «Константин», тоже запоздавший, поддержал корабли «Талбот» и «Кастор».

Из небольших судов уже упоминалась «Роза». «Бриск» и «Филомел» помогли разобраться с находившейся в восточной части линии группой брандеров. «Москито» пошел на другой конец линии – к «Талботу». Французский «Альцион» столкнулся с «Бреслау», и его потащило к «Азии», где он оказался под огнем «Герриера». «Дафна» обошла «Азию» и в какой-то степени помогла справиться с огнем второй турецкой линии.

К шести часам сражение завершилось. Даже береговые батареи Наварина прекратили огонь. Той ночью и на следующий день турки занимались уничтожением своих собственных поврежденных кораблей. Союзники тоже приняли участие в этом процессе: на некоторые корабли отправлялись лодки, чтобы довершить разрушение или снять трофеи. Но сражение больше не возобновлялось.

Невозможно сказать с уверенностью, сколько кораблей потеряли турки и египтяне, тем более что существуют сомнения относительно первоначальной численности их флотов. Хотя количество вернувшихся в Александрию кораблей известно, возможно, некоторые из них во время сражения находились в Модоне или Патрах. Писавший 24-го Кодрингтон отметил, что «фрегат и 15 мелких судов – все, что осталось от большого флота, который больше никогда не выйдет в море». Русский офицер, писавший 22-го, указал практически те же цифры: один фрегат и 14 малых судов. Он также отметил, что противник прекратил уничтожение и стал собирать оставшиеся суда под защиту пушек крепости. И уже в декабре в бухте было 29 военных кораблей, в том числе один линкор и семь фрегатов. Все они были в большей или меньшей степени повреждены, но оставались на плаву. По крайней мере 1 линкор⁵⁹ и 5 фрегатов⁶⁰

прибыли в Александрию в конце месяца⁶¹. Представляется, что из 20 кораблей первой линии турецко-египетского флота 14 были потоплены или сожжены и 6 вернулись в Александрию, правда, из них только три подлежали восстановлению.

В вечер сражения Тахир-паша посетил Кодрингтона на борту «Азии», а на следующий день, когда его флаг был поднят на одном из уцелевших корветов, «Дартмут» доставил его на борт для второй беседы. Кодрингтон пожаловался, что у него плохой переводчик, но обнаружил, когда визитер уже собирался уходить, что тот, вероятнее всего, понял многое из того, что британские офицеры говорили между собой. Поскольку Тахир не присутствовал на конференции 25 сентября, когда другие командиры выразили согласие приостановить операции, он не был обвинен в нарушении обещания, и оказанный ему прием был относительно дружелюбным. А так как он объявил, что не общается с Ибрагимом, несомненно, склонил чашу весов в его пользу. Тахир-паша взялся доставить письмо своему главнокомандующему и по собственной инициативе обещал, что его корабли не будут предпринимать никаких враждебных действий.