Средь тяжкого труда и скорби

— Конечно, будут, — ответила Шарлиан. — С другой стороны, большинство из этих «причин» будут… как там звучала эта восхитительная фраза Жана вчера? «Дерьмо кракена», я полагаю? — придуманы людьми, чье настоящее возражение заключается в том, что отсутствовало их собственное высокоразвитое аристократическое «я». Полагаю, мы действительно не должны поощрять его использовать подобные выражения, но описание подходит, не так ли?

— Я знаю это. И ты это знаешь. Черт возьми, они это знают! Однако я не собираюсь затыкать им рот. На самом деле, это только ухудшит ситуацию, чем если бы у них была какая-то существенная жалоба!

— Тише, тише, — успокаивал Мейкел Стейнейр. — Уверен, что ты напрасно беспокоишься. И даже если это не так, наверняка нам удастся пережить бурю их разочарования. Если вам от этого станет легче, я даже буду увещевать их за это с кафедры в следующую среду.

— О, наверняка это все исправит! — Кэйлеб закатил глаза. — Думаю, на самом деле, мы бы лучше разобрались, намекая на палачей.

— Такая кровавая тирания — не лучший способ расположить к себе ваших подданных, ваше величество, — указал Стейнейр.

— Кто сказал, что я хочу понравиться им? Соглашусь на то, чтобы заткнуть им рот!

Стейнейр усмехнулся, и Кэйлеб изобразил на нем театральный хмурый взгляд.

— Не поощряйте его, Мейкел, — строго сказала Шарлиан.

— Я? Поощрять его? — Стейнейр укоризненно посмотрел на нее. — Чепуха!

— Нет, это не так. — Шарлиан хлопнула его по все еще мускулистому плечу. — Вам это нравится так же сильно, как и ему. Что, как вы могли бы заметить, является моим дипломатичным способом сказать, что вы так же плохи, как и он.

— Он не так плох, как я, — сказал Кэйлеб с огромным достоинством. — Как ты, из всех известных мне людей, можешь говорить такое? Я намного хуже, чем он, и еще усерднее работаю над этим.

Настала очередь Шарлиан закатить глаза, но их прервали прежде, чем она смогла должным образом ответить.

— Сейджин Мерлин!

Возглас послышался из-за поворота тропинки раньше мальчика, который его издал, но ненамного. Мальчишка с разбегу выскочил из-за поворота и оторвался от земли в нескольких футах перед голубоглазым оруженосцем. Он бросился вперед с бесстрашной, абсолютной уверенностью, что его поймают, и оруженосец рассмеялся, подхватив маленькое жилистое тело в воздухе.

— Я тоже рад видеть вас, ваше высочество, — ответил он низким голосом. — Хотя, как я вижу, не похоже, что ваше путешествие придало вам больше достоинства.

— Думаю, это твой способ сказать, что я плохо себя веду. — Мальчик положил руки на плечи оруженосца, чтобы прислониться спиной к защищенным кольчугой поддерживающим рукам Мерлина Этроуза и посмотреть в эти сапфировые глаза. — И если это так, мне все равно. — Он поднял нос и принюхался. — Леди Мейра говорит, что я прекрасно себя веду по сравнению с ее пасынками, и я князь. Так что иногда я выбираю делать то, что хочу.

— Почему-то я не думаю, что это именно то, что сказала леди Хант, ваше высочество, — ответил Мерлин, пересаживая князя Дейвина на свое левое предплечье, в то время как остальная часть свиты князя более степенно последовала за ним из-за поворота.

— С учетом некоторой вольности толкования, это не так уж далеко, сейджин Мерлин, — сказала леди Хант, приближаясь по пятам за Дейвином. — На самом деле, думаю, что достоинству его высочества не повредило бы, если бы вы пошли дальше и ссадили его обратно.

— Как пожелаете, миледи. — Мерлин улыбнулся, слегка поклонился ей и поставил мальчика на ноги. Дейвин ухмыльнулся ему, и оруженосец взъерошил его волосы с ответной улыбкой, затем посмотрел на княжну Айрис и графа Кориса.

— Я вижу, вы все-таки добрались в целости и сохранности, ваше высочество, — поприветствовал он Айрис.

— Как и вы, майор Этроуз. — Она улыбнулась почти так же тепло, как Дейвин, когда заметила его новое звание. — Признаю сейчас, что была менее уверена, чем могла бы пожелать, в том, что мы увидимся снова. Но теперь, когда мы это сделали, спасибо вам. — Она положила руку ему на предплечье, выражение ее лица стало очень серьезным. — Большое вам спасибо. Ради моей жизни и ради его жизни.

Она положила другую руку на плечо Дейвина, и Мерлин на мгновение заглянул в ее карие глаза, затем снова поклонился, более низко.

— Для меня было честью быть полезным, — мягко сказал он. — И видеть вас двоих здесь — и наблюдать, что кто-то, — он взглянул вниз на загорелое лицо Дейвина, — кажется, вырос по меньшей мере на три дюйма, — это вся награда, о которой я мог просить.

— На данный момент, это также вся награда, которую мы можем вам дать, — сказала Айрис. — Я надеюсь, что со временем это изменится.

— В этом нет необходимости, ваше высочество.

— Я знаю, — Айрис улыбнулась, распознав искренность в его голосе и, что еще более важно, в его глазах, когда он смотрел вниз на сияющее выражение лица Дейвина. — Но для меня — и для Дейвина — важно, чтобы мы показали остальному миру, что признаем наш долг.

Мерлин просто снова поклонился, затем повернулся к террасе, и Айрис грациозно последовала его примеру.