Средь тяжкого труда и скорби

Жейн и Эдим Паркейр переглянулись. Большинство глав кланов Рэйвенсленда, как правило, были более чем немного суровыми — достаточно, чтобы вызвать у остального мира стереотипное представление о них и их народе. Уэслей Паркейр был не таким. Несмотря на его полушутливое отвращение ко всему, что попахивало «книжным знанием», он был не только теплым и веселым, но также прагматичным и мудрым, что во многом зависело от того, как долго он был лордом-спикером. Однако сегодня этот юмор был неуместен, несмотря на все его усилия поднять настроение, потому что он также был набожным человеком, и вопрос, который занимал совет лордов кланов последнюю пятидневку, был для него трудным.

— Значит, совет собирается предоставить им проход? — тихо спросил его сын через мгновение, и Паркейр поморщился.

— Как только что заметила твоя мать, ничто другое не могло бы заставить меня провести утро, разговаривая с этим ослом Суэйлом, — указал он. — Эта мысль точно не наполняет меня радостным предвкушением.

Эдим снова улыбнулся, но очень слабо. Хотя ему едва исполнилось двадцать лет, отец много лет назад посвятил его в политические реалии клана. Никто не бессмертен, как указал лорд Шейрнкросс своему тринадцатилетнему сыну, и необходимость изучать все эти реалии с самого начала после того, как на него легла ответственность, едва ли была самым благоприятным началом пребывания на посту лорда клана. В рамках этого процесса посвящения он систематически анализировал для Эдима характер, сильные и слабые стороны каждого другого лорда крупного клана. К счастью, Рэйвенсленд был настолько малонаселенным, что в нем не так уж много лордов кланов, о которых стоило беспокоиться. К сожалению, одним из этих лордов кланов был Барджуэйл Суэйл, лорд Тералт.

Суэйл никогда не был одним из любимых людей его отца. Отчасти потому, что дородный темноволосый лорд клана Тералт серьезно боролся за руку Жейн Бирнс примерно двадцать пять лет назад, но в основном это было связано с личностью Суэйла. Лорд Тералт всегда видел себя в традициях лордов-корсаров Треллхейма, несмотря на то, что лорды Рэйвенсленда никогда не были особенно морским народом. Помимо довольно прибыльного рыболовного флота, у лорда Тералта просто не было никаких моряков, которые могли бы предоставить ему «корсаров», в которых он нуждался, но он предложил преодолеть эту незначительную проблему, сделав бухту Тералт доступной для пиратов-фрилансеров из других стран в обмен на скромную часть их прибыли.

Действия Суэйла… раздражали короля Хааралда из Чариса, который около двенадцати лет назад послал эскадру своего флота, чтобы указать на это лорду Тералту. Она сожгла побережье Тералта, из-за чего получился довольно впечатляющий костер. Та же эскадра добралась до остальных лордов Рэйвенсленда, войдя в залив Рамсгейт, но не сожгла набережную Марисала.

По крайней мере, в тот раз.

Отец Эдима, который только что был избран лордом-спикером, получил предупреждение от этого визита, и некоторые другие лорды кланов высказались за то, чтобы отправить вызывающий ответ обратно в Теллесберг. Не потому, что кто-то из них любил Суэйла, а потому, что они были лордами Рэйвенсленда, и весь мир знал, что никто не может угрожать им! Кроме того, они не были морским народом. Военные корабли Чариса могли сжечь дотла прибрежные города, но даже морские пехотинцы Чариса не собирались продвигаться вглубь страны, чтобы сразиться с кланами в их долинах и густых лесах. Лорду Шейрнкроссу удалось отговорить их от чего-то столь непобедимо глупого, указав, что единственным лордом Рэйвенсленда, который действительно был наказан, был лорд Тералт, который, очевидно, сам навлек это на себя. На самом деле, утверждал он, реакция чарисийцев была удивительно сдержанной, учитывая обстоятельства.

Суэйла не заботило его положение или его собственная уверенность в том, что Шейрнкросс был втайне в восторге от того, что с ним случилось, но он не был особенно популярен среди своих собратьев, лордов кланов, даже до того, как разозлил Чарис. Совет принял рекомендацию своего нового лорда-спикера, который ничего не сделал для улучшения отношений между кланом Шейрнкросс и кланом Тералт. Тем не менее, все это было целых одиннадцать лет назад, так что, конечно, у всей неприязни было достаточно времени, чтобы рассеяться, — сардонически подумал Эдим.

— Я думал, Суэйл был против этой идеи, отец, — сказал он вслух, и Паркейр резко рассмеялся.

— Суэйл был против чего-либо выходящего из Чариса с тех пор, как он обжег на нем пальцы вместе со всеми остальными частями тела. Что ни говори об этом человеке, он действительно знает, как затаить обиду. Вероятно, потому, что в его голове нет ничего другого, чтобы вытеснить память о ней. Но, отдадим должное Шан-вей, он достаточно жаден, чтобы даже обиду отложить в сторону ради достаточного количества марок. Во всяком случае, для него речь никогда не шла ни о чем, хотя бы отдаленно приближающемся к принципу!