СССР. Незавершенный проект

Ван дер Линден выделяет три «классические» теории западных марксистов о сталинском режиме в Советском Союзе: (1) теория Троцкого об СССР как об угнетенном государстве рабочих (наиболее полно разработана в книге «Преданная революция», 1936); (2) теория бюрократического коллективизма, выдвинутая такими авторами, как Бруно Рицци, Джеймс Бернем и Макс Шахтман; (3) теория государственного капитализма, которая стала наиболее популярной после выхода в свет работы Тони Клиффа, исторического лидера Международного Союза Социалистов, в Великобритании и после работы Джеймса и Дунаевской в США. К этим трем основным теориям Ван дер Линден добавляет (4) четвертую, создаваемую более разнородной группой авторов – речь идет об авторах, которые разработали теории о «новом режиме производства», обычно по аналогии с азиатским способом производства («восточной деспотией»)[223]

.

Анализ сталинизма Троцким характеризуется его позицией о необходимости защищать завоевания Октябрьской революции, такие, как национализация средств производства, от империалистической агрессии. Еще в 1933 году Троцкий предупредил, что «дальнейшее беспрепятственное развитие бюрократизма должно неизбежно привести к прекращению экономического и культурного роста, страшному социальному кризису и снижению уровня жизни всего общества» (Троцкий, 1933, 115; Ван дер Линден, 2007, 280). Тем не менее, он считал, что бюрократия в советском обществе была «временным явлением», которое не выжило бы в период Второй мировой войны. Ван дер Линден утверждает, что «непредвиденная стабильность Советского Союза и структурная ассимиляция государсгв-соседей [в Восточной Европе] заставила сторонников теории угнетенного государства рабочих встать перед трудным выбором: либо они должны были пересмотреть точку зрения Троцкого, либо они продолжали бы поддерживать его, в то же время отказываясь учитывать временной фактор»(158). Наиболее известный из западных последователей взглядов Троцкого, бельгиец Эрнест Мендель, пересмотрел свою позицию в отношении сталинизма, утверждая, что «плановая советская экономика превосходила капиталистическое хозяйство» и что «Советский Союз, за счет коллективной собственности на средства производства, централизованного планирования и государственной монополии на внешнюю торговлю, сможет достигнуть все более высокого уровня экономического развития» (ван дер Линден, 280-81).

Ван дер Линден считает, что ни один классический анализ Советского Союза не может являться существенным и значимым, если в нем не уделяется существенное внимание либо марксистской теории, либо эмпирическим данным, либо и тому и другому вместе. Теории бюрократического коллективизма (нового типа общества с господствующим классом) с легкостью можно признать незначимыми и не соответствующими истине, так как идеи о том, что после капитализма может установиться строй, отличный от социализма, в корне чужды марксизму. Кроме того, «ни одна теория государственного капитализма не может соответствовать фактам или марксистской идеологии», потому что сторонники тезиса государственного капитализма «не в состоянии доказать существование конкуренции в экономике Советского Союза в соответствии с марксистской идеологией, т. е. выпадающей в той или иной момент из имманентной логической системы» (313).

По словам ван дер Линдена, теория Троцкого об «угнетенном рабочем государстве» также не вполне выдерживает испытание историей, потому что его утверждение о временном характере бюрократических явлений столкнулось с исторически длительным характером сталинской системы. Проведенная Троцким теоретическая дифференциация сферы производства (где социалистические нормы преобладают, хотя и в деформированном виде) и сферы распределения (где преобладают буржуазные формы) «конфликтует с идеями Маркса, который всегда подчеркивал, что сферу производства и сферу потребления следует рассматривать как часть сплоченной совокупности» (314).

Кроме того, Троцкий приписывает распределительные и паразитарные функции только бюрократии, и тем самым отрицает тот факт, что она может иметь корни в производственной сфере. С точки зрения марксистов эта теория не может являться правильной. Советская бюрократия, существовавшая на предприятиях, а, следовательно, и влиявшая на производственный процесс [советского управления предприятием], с одной стороны, пыталась организовать производство, а с другой стороны, одновременно являлась воплощением угнетения работников. Очевидно, что в таком случае следствием должно стать утверждение, что, по крайнее мере, функции советской бюрократии были не только паразитарными, но и заключались в создании производительных сил в соответствии с марксистской идеологией.