Сталин: арктический щит

И далее Сабанин развил эту мысль: «Надо добавить, что эта цепь опорных пунктов имеет намечающуюся вторую цепь опорных пунктов от британских островов на восток». Первым назвал, разумеется, Шпицберген, попытке присоединить который к России он уделил в свое время немало времени и сил. Вслед же за тем высказал предположение: «Дальше за Шпицбергеном возможные трассы воздушных путей переходят в район местностей, ограниченных… постановлением (ЦИК СССР от 15 апреля 1926 года. — Прим. авт.). Первым опорным пунктом в этом случае явились бы острова, входящие в состав архипелага Франца-Иосифа». Потому и вернулся А.В. Сабанин к обоснованию прав СССР на ЗФИ, используя аргументацию, предложенную В.Л. Лахтиным и получившую необычайно широкое распространение среди юристов приполярных стран.

Завершая статью, видный советский дипломат отнюдь не только от своего имени сделал недвусмысленное предостережение, адресованное Осло и Лондону. «Внимательно следя за происходящим в Арктике, — указал А.В. Сабанин, — за тем, чтобы конъюнктура в арктических широтах не выливалась в создание местных антисоветских фронтов, советская страна вместе с тем не допустит ни с чьей стороны посягательств на советские арктические земли

(выделено мной. — Прим. авт.)»⁷⁰

.

К выполнению такой программы и приступило советское руководство. Начало же с того, на что так и не хватило смелости, оказалось не по силам ни С.С. Каменеву и Арктической комиссии, ни Р.Л. Самойловичу и ВАИ.

Не дожидаясь, когда отечественные авиация и воздухоплавание станут надежными помощниками освоения полярных пространств, решено было обратиться к оказавшемуся как бы в забвении морскому флоту. Ведь торговые суда уже давно и успешно ходили по двум арктическим линиям. На западе связали регулярными рейсами Мурманск и Архангельск через Баренцево и Карское моря с устьями Оби и Енисея. На востоке Владивосток — через моря Чукотское, Восточно-Сибирское и Лаптевых с устьями Колымы и Лены. Пока исключительно в коммерческих целях. Теперь же проблема заключалась в ином. Соединить обе существующие линии, преодолев считающийся малодоступным пролив Вилькицкого, в целостную коммуникацию. Именно таким образом разрешить давно назревшую задачу: надежно связать с материком разбросанные в Ледовитом океане острова и архипелаги. На деле превратить их в часть страны. Неразрывную.

Первым из ученых — сотрудников ВАИ открыто заявил о том, что пора для того уже настала, В.Ю. Визе в 1931 году. Предложил использовать участие СССР в мероприятиях Второго международного полярного года для достижения чисто национальных целей. Правда, толкуемых им со старых позиций института, где он работал, — ВАИ с точки зрения вопросов экономики. «Прежде всего, — писал он, — мы должны иметь в виду вопросы транспорта… Кардинальным пунктом для использования естественных производительных сил нашего Севера есть проблема мореплавания вдоль всей арктической окраины Союза протяженностью около 2000 километров»⁷¹.

Опираясь на предложение Визе, сменивший Р.Л. Самойловича на посту директора ВАИ О.Ю. Шмидт провел в конце января 1932 года совещание представителей 25 учреждений и организаций, в той или иной мере связанных с Арктикой, по обсуждению задач и маршрута возможной экспедиции вдоль берегов Сибири. И хотя большинство участников высказалось за проведение такого плавания, но с зимовкой в районе Таймыра, совет института все же предложил ориентироваться на возможность сквозного рейса, хотя и не исключая худшего варианта развития событий⁷²

.

Исходя из последнего, и была составлена смета намечаемой экспедиции, учитывавшая не только расходы на фрахт судна, но и стоимость продовольствия, теплой одежды на восемнадцать месяцев⁷³.15 февраля СНК СССР, а на следующий день и Политбюро одобрили именно такое предложение. Постановили предоставить ВАИ «миллион рублей на расходы, связанные с экспедицией Северным морским путем из Архангельска во Владивосток»⁷⁴. Сроки проведения экспедиции предусмотрительно не упоминались, но все же руководство страны рассчитывало, что ей удастся пройти огромное расстояние за одну навигацию, то есть за два — два с половиной месяца. Совершить то, что еще никогда не удавалось никому, а не всего лишь повторить плавания Норденшельда и Нансена, Вилькицкого и Амундсена.

Как бывало уже не раз, решение задачи возложили на несколько ведомств. Совторгфлоту следовало предоставить один из имевшихся у него ледокольных пароходов — для чистоты эксперимента. Выбор остановили на «Сибирякове», построенном в 1909 году в Глазго, водоизмещением 1383 тонны, с машиной в две тысячи лошадиных сил. До 1915 года его («Беллавенчюр») использовали в водах Ньюфаундленда, а затем, после покупки Россией, он обеспечивал зимнюю навигацию в Белом море и еще, но с 1925 года, совершал случайные рейсы на Мурман, Новую Землю, Шпицберген.