Сталин жил в нашей квартире. Как травмы наших предков мешают нам жить и что с этим делать

Ребенок рано начинает автоматически избегать мыслей о чем-то, на первый взгляд, очевидном, о чем невозможно не задумываться, при этом он почти безошибочно угадывает вещи, о которых лучше не думать и не говорить. Дело в том, что каждому человеку важно быть принятым в его социальной среде, то есть считаться «своим» среди окружающих. Мы боимся быть отверженными, потому что это болезненно, а иногда и опасно. Поэтому нет ничего удивительного в том, что большинство граждан Советского Союза смотрели на вещи «правильно», то есть думали именно так, как от них ожидалось. Аналогичный механизм работает и в семьях. Никто не хочет быть изгоем в своей семье, а для детей принадлежность к семье – вопрос выживания. Поэтому дети лояльны, они не задаются вопросами, на которые наложен молчаливый запрет; это имеет непосредственное отношение к межпоколенческой передаче травмы.

Семья, в которой есть какая-либо тайна, может в следующем поколении повторить ситуации или события, оставшиеся неразгаданными. «Скелет в шкафу» не дает забыть эмоционально заряженную ситуацию, подталкивает к разгадке. Нередко люди избегают отгадки и попадают в череду повторений. Этот механизм хорошо иллюстрирует следующий пример.

В семье растет мальчик; у него есть мама и папа, которого он считает родным. Вот только отчество мальчика не соответствует имени папы! Однажды мальчик узнает, что такое отчество, и у него возникнет обоснованный вопрос: почему его отчество отличается от имени папы? Скажут ли ему правду? Узнав, что такое отчество, мальчик сделал еще одно открытие. Однажды он понял, что мамино отчество тоже не совпадает с именем дедушки! О себе мама думает, что она родная дочь своего отца. В детстве она услышала объяснение, почему ее записали под другим отчеством, и приняла его. Она знает, что обманывает сына («подожду, когда подрастет»), но как будто искренне верит: от нее самой ничего не скрывали. Итак, на сознательном уровне мама верит, а на бессознательном – повторяет собственную ситуацию в жизни сына. Таким образом, она получает возможность узнать правду, увидев ее в жизни другого человека!

Но, скорее всего, это повторение играет в ее жизни иную роль. Она видит в собственной детской ситуации другого ребенка («Это не у меня, а у него отец неродной»). Ведь она любит своего папу, и делать такое открытие ей самой не хотелось бы. Этот механизм, когда собственные качества, чувства, переживания приписывают другому человеку, называется, как мы уже знаем, проекцией. Когда другого человека ставят в ситуацию, подобную своей, – это

проективная идентификация. Оба этих механизма работают в межпоколенческой передаче травмы.

То же самое происходит и в обществе. Многое могло бы заставить нас задуматься, предположить, что мы не знаем чего-то важного… И вокруг было много подсказок. Но мы не знали, что они означают…

Город Минводы. Я почему-то с детства его не любила. Возможно, дело в ассоциациях. Этот город вызывает у меня тошноту и тяжесть на душе… Моя мама работала в поселке Иноземцево. Она расталкивала меня в шесть утра, туго-претуго заплетала косы, чтобы они не расплелись за день, и уходила на работу. Ее ждал трамвай, потом электричка… А я шла в постель, чтобы еще поспать. Этот поселок назвали в честь Ивана Иноземцева, который строил железную дорогу «Минводы – Кисловодск». Возле железнодорожной станции стоит «часовня графов Иноземцевых». Во всяком случае, так называла ее мама. Теперь я знаю, что Иноземцев был не графом, а казаком из станицы Григорополисской. Казаки заметили способного парня и отправили учиться на инженера. Уже взрослая, проезжая станцию и видя «часовню Иноземцевых», я думала: а фамилия моего прадеда была Семенов, он жил в Минводах и тоже был инженером на этой дороге. Но его фамилии вы не увидите ни на одной станции. Его арестовали и посадили как «вредителя». Впрочем, моему прадеду не сравниться по значимости с Иваном Иноземцевым. Тот строил эту железную дорогу, а прадед не успел внести свой вклад в развитие железнодорожного сообщения; он был намного моложе и учился в ремесленном училище в Ставрополе. Мне посчастливилось получить в архиве копию его документа об образовании. У прадеда в свидетельстве две пятерки: по поведению и по Закону Божьему. Еще он изучал паровые котлы и получил по этому предмету четверку; его не зря взяли на работу в паровозное депо, где он дослужился до инженера.