Стальной ворон

– Ты не обязан был… – Руф прижимал холодную банку к груди. – Прости, если неприятно с такими почестями хоронить Дивного. Найджел… он хороший человек, несмотря ни на что. Мы просто очень любили Дайну, каждый по-своему. И после ее смерти у нас обоих помутнение какое-то настало. Длинное, тягучее. Я выкарабкался, а Борджес нет.

– Не оправдывайся, – отозвался Вильгельм. – Дивный Найджел или нет, не имеет значения. Мне достаточно, что он дорог тебе. Я несколько старше, чем ты. Разное в жизни случается… Пора. Прощальную речь, считай, сказал. Дело за малым. Сними крышку, а то Борджес полвечности проваляется без изменений.

– Не могу, – растерялся Тангл.

– Ладно. Сам придумаю что-нибудь.

И точно невидимые руки приняли у Руфуса банку, чтобы бережно опустить на дно глубокой ямы. Затрещало раздавленное стекло, и земля сомкнулась.

– Нужно как-то пометить место, если соберешься, к примеру, цветочки принести, – предложил Хьорт.

– У меня нечем, – признался Руф.

– Тогда отойди, – попросил он. – Организую приличный холмик.

Тангл развернулся и медленно побрел в никуда. Пусть на сердце стало немного спокойнее, но в душе образовалась неожиданная пустота. Руфус ни секунды не сомневался в правильности своего поступка. Единственно, следовало выяснить происхождение остальных омерзительных экспонатов коллекции чокнутого Реконструктора. Хотя едва ли это возможно. Никто в Ордене не выдаст Танглу разрешение перелопатить память безвестного Гарольда Мартина в поисках бесполезной информации, а сам Реконструктор не поставит свое отвратительное хобби под угрозу.

– Куда понесло? – окликнул Вильгельм.

– Не знаю. – Руф остановился.

– Похоже, нельзя тебя сейчас бросать. – Хьорт подобрал ненужную сумку и нагнал друга. – В принудительном порядке составишь мне компанию.

Он снова приложил руку к эмблеме и скомандовал: «Башня. Площадка маяка. Двоих».

Короткое путешествие промелькнуло незаметно, а небольшой пятачок с каменной чашей в центре встретил промозглым ветром. Повинуясь воле Вильгельма, в полу образовался люк с привычной лестницей за ним.

– Посиди смирно, пока скажу нашим, что уже на месте, – попросил Хьорт.

– Я минут на десять, – попытался возразить Руф. – Вечером хочу покинуть Шейдивейл. Обещал встретиться с Викторией.

– Свидание? – не оборачиваясь, бросил Танцор.

– Работа, – пояснил тот.

– Так одно другому не мешает. – Вильгельм снова показался в дверях каморки.

– Не шути. – Руфус плюхнулся в кресло и закрыл глаза.

Свинцовые веки тут же склеились намертво. Тело вспомнило об усталости и взбунтовалось. Оно не желало ни говорить, ни двигаться, ни даже сохранять осмысленное выражение лица.

– Если честно, – начал Вильгельм, устраиваясь напротив, – немного странно, что ты позвал… меня.

– Сам сказал, что именно для этого и нужны друзья, – сделав над собой усилие, ответил Тангл.

– По человеческим меркам я гожусь тебе в деды. – С хвостиком и в ободке Хьорт смотрелся весьма комично. – Надеюсь, дело не в моих способностях? В прошлом году ты пытался заручиться поддержкой у меня, чтобы повлиять на мнение Финна. Не отпирайся. Я же не дурак. Послушай, если у тебя есть обычные друзья, студенческие приятели, кто-то из Пансиона… не трать на меня время. Общайся с ними. Настанет момент, когда они все умрут. И произойдет это быстрее, чем можно предположить.

– А у меня не было друзей. – Руф уже не удивлялся собственной откровенности. – «Почитатели таланта» были, но никого близкого.

– Отчего? – не поверил Вильгельм.

– Все сразу, наверное, – отозвался Тангл. – И каменный пояс сыграл не последнюю роль, и убежденность, что Танцоры лучше людей, включившаяся защитной реакцией. Собственно, характер тоже не самый приятный. Меня больше боялись. Прыщи, опять же. Словом, сам виноват. Но так в итоге даже лучше.

Хьорт вытянул ноги.

– Никогда бы не подумал о тебе такого, – сообщил он.

– Тем не менее, факт остается фактом, – подытожил Руфус. – Переживаешь на свой счет? Я настолько похож на подлеца? Возьму на себя смелость и назову тебя другом. Спроси меня «почему?», не отвечу. Я даже не смогу внятно объяснить, что из себя представляет дружба. А если замолчу – усну. Хочешь общения – станем общаться. Нет – я не навязываюсь.

– Ух-ты, разошелся, – улыбнулся Вильгельм.

– Мне вообще-то пора, – Тангл поднялся.

– Не порти момент, – покачал головой тот. – Вдруг душу тебе открою, как другу? Индекстрэ!

Руф оглянулся: знакомая потрепанная коробка вплыла в комнату и примостилась на столе.

– Не нужно, пожалеешь еще потом. – Только любопытство уже пригвоздило к полу.

– Теперь точно знаю, что не пожалею, – заверил Хьорт, жестом предлагая сесть рядом.

Он открыл крышку, достал первую попавшуюся карточку, мельком взглянул не нее и протянул Руфусу.

– Это мой самый счастливый день, – тихо произнес Вильгельм. – Меня ты, наверное, узнаешь. А рядом… моя жена.

– Красивая, – зачем-то вставил Руф.

Лучезарно улыбающаяся пара демонстрировала фотографу обручальные кольца.

– Вот свидетельство. – Танцор извлек следующий лист.

– Вильгельм Хьорт и Хэвэн Харпер, – прочел Тангл.