Старший брат царя. Книга 2

— Сейчас ты лишишься ног. Не на чем будет подойти к престолу Всевышнего! Пальчики угольками станут и обломятся! Будет страшная боль! Побереги ноги, пока не поздно! Будешь говорить?

— Буду! Скажу! Был у тебя верный слуга без роду, без племени. Был около тебя либо мчался выполнять твое повеление. И ты хорошо ведал: он готов был с радостью отдать жизнь за тебя! И ты наградил его. Последняя милость твоя достойна великого царя — ты отнял невесту у него и опозорил ее! Любовь слуги к тебе была велика, он смирился и обратился к Богу, пошел замаливать и свои, и твои прегрешения. Но тут, на беду, открылось, что слуга верный — старший брат твой по отцу. И ты устрашился...

Мокруша стоял перед дыбой с раскаленной жаровней. Впервые он взглянул на царя в ожидании его приказа. Иван жестом отстранил его, произнеся:

— Подожди, мы любим слушать сказки.

— ...И ты устрашился своих ближних! Ищешь среди них измены, казнишь. Ибо сам не веришь величию своих замыслов, а окружающие не верят тебе. Казанский поход — великое деяние. Вся Русская земля поддержала тебя и укрепила твой царский титул. Русь ждет от тебя новых подвигов, а ты испугался своего слуги, ищешь измены, которой нет. Но твоя боязнь ближних своих родит измену, и ты убедишься в этом. Ты обвиняешь во лжи верных слуг своих. Верю — недалеко то время, когда обманешься сам и поверишь коварной лжи...

— И все? Конец сказки?

— Нет, не конец. За что ты мучаешь меня, за что казнишь? Клянусь вечной загробной жизнью — я не виноват перед тобой ни в чем! Если ты боишься, что люди, злые люди поднимут мое имя против тебя, — убей меня!

— Убить тебя просто. Шевельну пальцем — и нет тебя. Но ты просишь легкой смерти. Ты хочешь обмануть меня, спасти своих друзей, моих недругов. Не выйдет. Я придумаю тебе такую казнь — расскажешь все! Мокруша, разводи малый костер на большой жаровне! Будем на малом огне сжигать вора, пока не заговорит!

Через минуту на листе железа разгорелся костер, Мокруша на дыбе поднял Юршу повыше, засучил исподники выше колен. Пододвинул жаровню под ноги. Все происходило в тишине, слышалось только, как Юрша шептал молитву да Иван нетерпеливо постукивал пальцами по подлокотнику кресла.В этот момент отворилась дверь, к ней бросился рысью Басманов и оттуда произнес:

— Государь, помилуй! Рвется боярич Афанасий.

Иван сердито поморщился:

— Узнай, чего ему?

Басманов вернулся тут же.

— Гонец от государыни.

— Ну!

— Заболел царевич Дмитрий. Государыня Анастасия плачет и просит тебя вернуться в Москву. Второго гонца Адашев пригнал.

— Этому что?

— Просит дозволения показать царевича фряжскому лекарю.

— Гони гонцов назад. Выезжаю.

Царь встал с кресла и задумчиво смотрел на разгорающийся костер. Юрша, стиснув зубы, стонал. Мокруша осмелился напомнить:

— Государь, дозволь кончить.

Иван машинально ответил, качнув головой:

— Кончай.

Мокруша, отодвинув жаровню, схватил уже приготовленную удавку — раздвоенную намыленную веревку с двумя рукоятками, мгновенно вскочил на пенек позади дыбы и накинул удавку на шею Юрши. В следующее мгновение все было бы кончено. Но Иван вышел из задумчивости:

— Подожди, он же ничего не сказал! Среди седмицы приеду. В подвал... Не корми, не пои, пусть ослабеет. Сухих дров приготовь, сжигать будем. — Повернулся и ушел. За ним Басманов и подьячий.

Вбежали помощники ката, Мокруша распорядился:

— Снимайте... Кладите на стол... На живот! Ванька, медвежьего сала! А ты воды согрей и руки ему растирай...

Иван шел по двору быстрым шагом, шуба распахнулась, морозный ветер освежал разгоряченное тело, крупные снежинки таяли на лице и застревали в бороде. На крыльце его с поклоном встретил Афанасий. Проходя, бросил ему:

— Давай вина... Готовь возок... Со мной поедешь.

Афанасий отстал немного, передал приказания дворецкому.

Царь пошел на свою половину. В первой горнице с поклоном его встретила Таисия, в голубой бархатной шубке с горностаевым воротником, с массивной золотой застежкой, подарок государя. На голове венец с жемчужными поднизями.

Иван подошел, положил руки ей на плечи. Жесткие морщины разгладились на его лице, глаза потеплели:

— Уезжаю от тебя, лада моя, — он смотрел на ее большие глаза с трепещущими ресницами. — Ты спросить хочешь?

— Да, государь. Я никогда не просила тебя, а сейчас осмелюсь.

— Я выполню все, что пожелаешь.

— Государь, ты знаешь — у меня был жених.

Тень побежала по его лицу.

— Да, знаю.

— Он в пытошной избе? — еле слышно спросила Таисия.— Кто сказал?

— Сама видела, государь. Повезли в санях. Потом сани вернулись пустыми.

— В открытых санях везли?

— Да, государь. Его наказываешь из-за меня?

— В чем твоя вина?

— Он не посмел бы поднять на меня глаза. Я сама... когда спас меня от волчицы... — Таисия смешалась и опустила голову.

Иван привлек ее к себе и заглянул в порозовевшее лицо, она увидела его добрую полуулыбку, с которой он всегда говорил с ней.— Чего ты хотела просить у меня? Я обещал выполнить.

— Государь, не наказывай его. Отпусти в монастырь.

— Откуда ты знаешь, что он хочет в монастырь постричься? Ты виделась с ним?

— Да, госу...

— Когда?

— Когда уезжал в Казань. В Собинке.

— А потом?