Старый корабль

Все с той непроглядной чёрной ночи и началось. Не было бы той ночи, она не стала бы жить у него дома, не было бы у неё этого названого отца. День восемнадцатилетия миновал. И что это был за день! При виде громадной обнажённой задницы Четвёртого Барина она испытала настоящее потрясение. Сердце обливалось кровью. Зажмурившись, она терпела боль и будто видела, как кровь окрашивает всё вокруг красным, как она стекает в Луцинхэ… Уже потом она узнала, что Четвёртый Барин уже много лет был тайным божеством-хранителем семьи Суй. Если бы не он, обоих старших братьев затаскали бы на собрания разоблачения и критики и довели бы до смерти. Она тоже могла потерять девственность гораздо раньше. Всё это она понимала. Ненавидела ли она этого бога-хранителя? Любила ли его? И она плакала и плакала, пока не лишилась сил. Четвёртый Барин ущипнул её за точку под носом, и она снова открыла глаза. «Почаще навещай названого батюшку». Она вытерла глаза и вышла. Так закончился день её восемнадцатилетия. Потом она вообще не хотела выходить с большого двора семьи Суй, тем более боялась вернуться на засаженный цветами дворик Четвёртого Барина. Вскоре стал часто донимать визитами к ним во двор Чжао Додо со своими подручными. Нередко посреди ночи старшего брата Баопу вызывали в расположение ополченцев для «критики». Ханьчжан видела через окно согбенную спину брата, и сердце опять начинало кровоточить. В конце концов она снова пошла к названому отцу. Шёл за годом год, Четвёртый Барин хвалил её перед другими, говоря, какая у него почтительная дочка. Она день ото дня худела, кожа становилась прозрачной, всё отчётливее проступали синие кровеносные сосуды. Обнаруживая это, она невольно приходила в крайнее смятение. «Что это?» — спросила она у Четвёртого Барина, указав на сеточки сосудов. Тот ответил, мол, не волнуйся, это результат действенного увлажнения мужской природой. Она и поверила. Но когда стала всё больше терять силы, поняла, что больна.

Лунной ночью она сидела у окна и смотрела на окутанный туманом двор. Иногда, видя, как там прохаживается Баопу, она думала, что он, возможно, знает про её обстоятельства, день и ночь переживает за неё. Но зайти к нему не смела. Спокойно лежала на кане, а сердце разрывала невыносимая боль. Хотелось запереться и никого больше не видеть. Выходя с сушилки, она, бывало, оглядывалась по сторонам, и ей казалось, что идти некуда, кроме как к Четвёртому Барину. Он был не только злой демон, но и мужчина. Здоровый и коренастый, мощная шея, большие ручищи, даже огромные ягодицы — во всём этом проявлялась непреодолимая мужская привлекательность. Обладая безграничной силой духа и непринуждёнными манерами, он забавлялся с Ханьчжан, как хотел. Она безмолвно проводила время у себя в каморке, но чего только не испытывала в душе — и унижение, и жажду, и тоску, и ненависть, и сострадание, и злость, и страстное желание — самые разные чувства терзали её, как ножом. Четвёртый Барин опустошил её, от неё почти ничего не осталось, лишь жалкая похоть. Она оставила семье Суй самый позорный долг, при одной мысли об этом не знаешь куда деваться. Стиснув зубы, чего-то ждала, но чего — сама не понимала. Однажды её так и подмывало пойти к Четвёртому Барину, но она лишь походила по каморке и так и не вышла. Словно искавший что-то взгляд Ханьчжан наткнулся на ножницы: она пользовалась ими, когда плела жгуты из соломы. Глаза загорелись, она схватила их, холодные как лёд. Вскрикнула и уронила на пол. Но подбирать не стала, пристально посмотрела на них и вышла. Но с этого момента поняла, чего ждала: убить этого патриарха семьи Чжао!.. Мысль засела так, что избавиться от неё было непросто. Несколько раз она брала ножницы в руки, но перед выходом из дома разжимала руки и роняла их на пол.

Прихлёбывая вино, Четвёртый Барин внимательно смотрел на неё своими большими глазами:

— Знаю, что у тебя на уме. Исход близок…

Ханьчжан невольно вздрогнула. «Эта тёмная ночь! — пробормотала она про себя. — Эта… ночь!» И тут ей подумалось: а может, под «исходом» он имеет в виду что-то другое? Или ещё не догадался? И она спросила:

— Что значит… этот «исход»?

Четвёртый Барин обхватил себя руками и странно съёжился:

— Это значит, что ты убьёшь меня.

С воплем она уронила голову на стол и разрыдалась, катаясь головой по лежащим на столе рукам, всё тело содрогалось, плечи ходили ходуном.

— Малышка Чжанцзы… — только и вымолвил, глядя на неё, Четвёртый Барин.

«Всё кончено, — твердила она про себя. — Всё кончено, он всё знает, всё продумал наперёд…» — и рыдала всё громче, оплакивая себя, оплакивая всю семью Суй. Своими рыданиями она словно хотела обрушить весь этот дом. Из внешней пристройки прибежал всполошившийся Бо У, заглянул в окно и тут же втянул голову обратно. Сотрясавшаяся в рыданиях Ханьчжан соскользнула со столика на кан. Волосы намокли от слёз, они исчертили полосками белое прозрачное лицо, стекали на нежную шею.