Старый шут закон

— Сегодня днем Мики ездил к отцу в тюрьму. Судите сами, легко ли мальчику видеть своего отца за решеткой. И знаете, что он первым делом сказал ему? Он сказал: «Я на завтрак ел мороженое!» Наверное, с той порции, которую он съел в субботу утром, мороженое стало у него чем-то вроде пунктика. Наверное, он решил, что если он будет есть мороженое, то не умрет с голоду. Потому, наверно, столько и съел сегодня. Он не знал, что так получится. Вы, наверное, думаете: «Что это она все о своем сыне да о своем сыне?» Просто он — один из многих. Поверьте мне, сотням детей, если не тысячам, пришлось ничуть не легче, чем Мики. Взять хотя бы ребенка Долорес Гарсиа. Долорес хотела уехать с девочкой, но речка разлилась, машина заехала в воду и бандиты ее догнали. Они арестовали по обвинению в убийстве почти совсем слепую женщину. А дочка Дугласа, которую они хотели… сказать страшно, что они хотели с ней сделать. Или дети Хесуса Хуареса, у него их одиннадцать. Они жили на пособие, а теперь отца посадили в тюрьму. Нативидад Лара всего тринадцать лет, ну, может, четырнадцать, но и ее арестовали за убийство. В ту первую ночь она была вместе с нами в камере — представляете, крошечная камера, всего три койки, а в ней двенадцать женщин и четверо детей. Нативидад очень красивая, поэтому она натерпелась такого, что не приведи бог. Эти бандиты кричали девочке такие гадости, язык не поворачивается повторить, и она боялась, вдруг они ее выведут и… ну, вы сами понимаете, что она пережила. Наконец нас отвели в здание суда, но там было еще хуже, чем в участке.

Лидия умолкла, собираясь с мыслями. Она все время перескакивает, так нельзя. Ее рассказ кажется им все более и более неправдоподобным. Надо скорее закругляться.

— Это так трудно объяснить… — Она провела рукой по глазам. — Может, я слишком привыкла к тому, как они там с нами обращаются, и вам трудно по моим словам все это представить, но вы уж постарайтесь. В маленьком зале было человек семьсот-восемьсот арестованных, все грязные, голодные, и их стерегли пьяные бандиты с пистолетами. Люди лежали прямо на грязном, заплеванном полу, хотя спать никто не спал — какой уж тут сон. А один бандит — говорят, он был в дым пьян — взял да и выстрелил из пистолета, и что тут началось! Паника, давка, крик. Если не верите мне, могу показать вам след от пули на потолке… Ну что еще?.. Вроде все. Может быть, у вас есть какие-нибудь вопросы? Или, может быть, лучше миссис Хогарт расскажет вам о комитете помощи и объяснит, что можно для нас сделать. Большое спасибо.

Лидия хотела спуститься, но Пан Пармали выступила вперед и пожала ей руку. Все захлопали. На этот раз никто не рвался к бару. Лидия с облегчением улыбнулась. Слава богу, все позади. Теперь она может пойти к Мики и сказать, что сейчас они поедут домой, в гостиницу.

Но Пан ее задержала.

— У миссис Форрест вопрос, — сказала она. — Что, Анна?

— Миссис Ковачки сказала…

— Ковач, — поправила Пан.

— Пожалуйста, пусть Ковач, — согласилась миссис Форрест — высокая, недовольного вида дама из компании запоздалых гостей, приход которых прервал выступление Фрэнка. — Она говорит, что у нее было алиби. И тем не менее она утверждает, что якобы была арестована. Как она объяснит такое противоречие?

— Вы что же, думаете, мне кто-нибудь предъявил ордер? — Лидия с горечью рассмеялась. — Станут они утруждать себя ордерами. Я пошла в тюрьму заявить, что мой муж незаконно арестован, а меня там задержали, сказали, что хотят взять показания. Но никаких показаний никто у меня брать не стал, а заперли в камеру, и я просидела там целые сутки. Только утром мое алиби проверили, уж не знаю, как они это сделали, но меня освободили. Да там почти никого из задержанных не допрашивали, просто хватали людей без всяких ордеров и бросали в тюрьму ни за что ни про что. Как бросили моего мужа. Майк — председатель нашего профсоюза, вот они и решили свести с ним счеты.

Пан снова выступила вперед, но Лидия услышала, как миссис Форрест сказала своему соседу:

— Видите, все это одни слова! На самом деле никто ее и не думал арестовывать.

У Лидии против воли вырвалось с возмущением:

— Вам бы посидеть в этой камере! И пусть бы потом кто-нибудь сказал вам, что вы не были арестованы!

В гостиной засмеялись, а женщина уставилась с раскрытым ртом на Лидию.

Пан поспешила представить следующего оратора — Миньон.

Глава 12

Не стоит благодарности

— Чтобы начать действовать немедленно, нам нужны деньги — вот одно из важнейших условий. Станете вы членами нашего комитета или нет, вы решите этот вопрос сами, когда комитет соберется, и надеюсь, это будет завтра или послезавтра.

Миньон ужасно страдала от невоспитанности гостей во время выступления Фрэнка, чуть не провалилась сквозь землю от стыда, когда они не поверили неоспоримым фактам, о которых рассказывала Лидия, и сейчас ей было очень тяжело обращаться к этим людям. Она чувствовала, что запас их терпения иссяк, и постаралась закончить как можно скорее.