СТАТУС-КВОта

– Ты не задумывался, с чего это у генерала армии Серова ходит в любимчиках задрыпаный полковник ГРУ Пеньковский? У него доступ к оперативным разработкам, шифрам, агентуре – плотнее и поглубже твоего, генеральского.

– А мы по дурости считали, что это не твое собачье дело и потому тебе не доложили. Ну извини.

– Да нет, Иван, мое. 17 сентября прошлого года на «Пиковой даме» в Большом мы подсадили к дочери Серова полковника Пеньковского. И обработали ее с балкона «Артишоком». К концу спектакля она влюбилась в этого индюка, как кошка. Спустя неделю она потребовала от папаши особых служебных привилегий для любимого. И, получив пощечину, устроила истерику с попыткой суицида. В конце концов полковник заимел все эти привилегии и допуски.

– Продолжай.

– Я уже закончил.

– А что так скоро? Я только разогрелся. Его агентурная кличка?

– «Герой».

– Связник при нем ты?

– Я передатчик связника. Связник – английский подданный: Тревил М. Винн в посольстве.

– Что стоящего успели передать?

– Схему размещения наших ракет на Кубе.

– «Наших»? – Ощерился, взрычал Пономарев. – Вы б выбирали выражения… херров сэр. «Советских», а не ваших! Что еще?

– Расположение ракетной базы на «Новой Земле». Взрыв новой боеголовки в 16 килотонн, донесенной до цели ракетой Р-12. Еще? Или достаточно?

– Что-нибудь вкусненькое на дессерт.

– Есть копия письма Пеньковского к королеве Елизавете, Кеннеди, Никсону, Эйзенхауэру, Аллену Даллесу.

– Нехилая кодла. А копию для Сатаны не забыли? И что в письме?

– Там ключевая фраза. Потомственный дворянин Пеньковский, родителей коего шлепнули в ЧК, умоляет вышеназванных персон: «Прошу считать меня своим солдатом»

– Все это можно прочитать, подержать в руках? Где письмо?

– В сейфе Гордеева, в ЦК.

– А Семичастного об этом не просветили?

– Он чином не дорос. Болтается пока у нас цветочком в проруби.

– Да, Левин… тесно нам в России-матушке. Мы вас уже не выпустим. Ты понял, почему я здесь редко кому доверяю? Поэтому сработался с германской Штази: там куда чище. А так же – со службами Фиделя и Яноша Кадара. Там кадры не загажены вашим жидовством, как здесь.

– Теперь про главное. Вся армия пойдет за Жуковым, когда узнает, какой гадюшник опять обосновался на Лубянке и в ЦК. И с маршалом будут Романов, Машеров, Косыгин, Пономарев, Капитонов, Подгорный, Молотов, Фидель, Броз-Тито, Янош Кадар. У этих хватит сил, чтоб раздавить в соцлагере Перлмуттера-Хруща и Зюсса с Кулаковым – Штейном. А вся ваша опора – два кавказоида: азер с грузином, ну еще несколько придурков с мозгами набекрень, как у Хруща. Ты уяснил расклад иуда?

– Хочешь, чтобы рвануло… как в Гражданской?

– Кто вы такие, чтобы за вас теперь лить кровь?

– Найдутся те, кого и мы поднимем. Не забывай, что при Хруще и казахстанской целине страна впервые досыта наелась хлеба. Впервые сотни тысяч переселились из коммуналок в свои квартиры.

– В хрущобы они переселились. Не все ж вам гадить, нужна, хотя бы для близиру, кость с барского стола народу.

– Хочешь ты этого или нет, но будет много крови. В ЦК, Секретариате у вас не столь большой уж перевес. Так может, обойдемся… без резни? Попробуем договориться?

– Посмотрим на ваше поведение. Не забывай: сейчас мы вас держим за глотку, а не наоборот.

– Что ты намерен делать?

– Не рви пупок, Левин. Делать будут партайгеноссе, те, что над нами. А наша задача – подсказывать им, чего они хотят.

– А чего хочешь ты?

– Я многого хочу. Во мне такого хотежа накопилось всклень, под горло подпирает. Запоминай. Во-первых, вы вернете на волю генерала Судоплатова. Как обгадили, так и отмоете. И обеспечите его нормальной жизнью. Во-вторых, уберете свои когти от Чукалиных – старшего и младшего. И от Прохорова с его работой на благо хлеборобства. И чтобы даже серой вашей не воняло рядом с ними! Гульбаева, Чукалина, Бадмаева я беру к себе.

В-третьих, мы с Сахаровским тихо и культурно поотрываем в вашей Конторе головенки всем, кто сдавал нашу агентуру американцам. И завтра же… точней – уже сегодня, Пеньковскому.

– А что с вашим Серовым?

– Серов сидит у вас в печенках! Давно сидит! Это хоро-шо-о-о. Серова – хрен получите. Хотя б за то, что чистил и прореживал Бериевский гадюшник вместе с Жуковым. Я думаю, сдерут с него одну или две звезды на Политбюра, лишат «Героя» и – в ссылку к азиатам – за семейное расп…во. Дослуживать. Потом – в отставку, под надзор, на дачу, с гарантией комфорта. Ну и последнее. Вы пальцем не коснетесь Сахаровского – и обеспечите его нормальной работой лет на десять.

Что-то подобное судорожной усмешке мелькнуло на лице Левина.

– Вас не смущает, генерал, что Сахаровский – натуральный Цукерман?

– Я пил и буду пить за здоровье Цукерманов, за тех, что приросли к России. И если надо, отдам за одного такого с десяток наших раздолобаев Ивановых. Тебе, безродному русофобу, это не понять.

– Все?

– Дешево хочешь отделаться, Боря. Это предбанник. А баня, с веником из ежевики, впереди. Нам нужна гарантия, что вы из нашего намордника теперь не вырветесь. И мы эту гарантию получим, когда ЦК, Совет министров и Верховный Совет возглавят трое наших.

– Например?