Стеклянное лицо

Они спят в тесных комнатах, как груда грязного белья, их дети кашляют, у них кривые ноги, и им приходится таскать тяжелые мешки по отвесным скалам. А туннели такие тесные, что все время кажется, будто тебя вот-вот погребет под толщей горы. И вонь, везде ужасная вонь. Я видела, как девочка упала в реку и утонула, и никто не остановился, чтобы найти ее тело. Они даже не могут показать, что чувствуют, потому что у них нет нужных Лиц, только глупые! С ними они всегда выглядят так, будто их волнует одна работа! А иногда люди спускаются в Нижний город и просто убивают их! Придворные испытывают на них яды и отрабатывают новые способы убийств, чтобы потом применить их здесь…

– Что? – перебил ее Правый глаз.

– Это правда! Жители Нижнего города называют это репетициями. Недавно там снова начались убийства, но никого не волнует смерть чернорабочих. Следователи просто записали, что чернорабочие убивают других чернорабочих, но все не так просто, только никому нет до этого дела.

Неверфелл ошибалась. Теперь Правый глаз с жадностью ловил каждое ее слово. Он веками занимался тем, что пытался предугадать, когда придворные снова попытаются его убить. И ни разу ему не пришло в голову обратить свой взор на Нижний город. Если девчонка говорит правду, кварталы чернорабочих могут стать для него сигнальной системой, хрустальным шаром, заглянув в который он увидит сценарии будущих покушений еще на этапе разработки.

– В самом деле? – негромко проговорил он. – Мы это изменим. Убийства будут расследованы. Немедленно.

Лицо Неверфелл прояснилось, и улыбка засияла на нем, как солнце на грозовом небе. В отличие от великого дворецкого, она не могла прочесть, что у него на уме, и даже не догадывалась, чем вызвано его решение. Кажется, она поверила, что его возмутила царящая в Каверне несправедливость и он тут же вознамерился исправить ситуацию. Вера Неверфелл была подобна золотому топору, который вонзился прямо в пыльную скорлупу его сердца. Но оно не проронило ни капли крови, и в следующий миг от прорехи не осталось и следа.

– Ваше превосходительство, – вмешался Чилдерсин, – я могу изготовить Вино, которое сотрет только воспоминания, связанные с Нижним городом, но на это уйдет время. По самым скромным подсчетам – несколько недель. Можно пойти другим путем и стереть воспоминания об определенном временном периоде, но в таком случае она рискует забыть о Клептомансере. Проблема в том, что мы не знаем, когда именно девочка покинула логово похитителя. Если позволите, я бы предложил обратиться за помощью к создателям Лиц. Возможно, у них получится ее починить.

Вкрадчивые речи Чилдерсина, кажется, порядком утомили великого дворецкого.

– У тебя есть семь часов на то, чтобы вернуть лицо ребенка в приемлемое состояние, – устало посмотрел на него Правый глаз. – Меня не волнует, как ты это сделаешь. К пятнадцати часам кондитеры доведут до совершенства новые десерты, и я должен буду их оценить. Если к тому времени лицо девочки не будет исправлено… – Невысказанная угроза повисла в воздухе ледяным туманом.

Когда Неверфелл вывели из зала, Правому глазу показалось, будто волна жизни снова покинула берег, оставив никому не нужные драгоценные камни покрываться соляной коркой.

Великий дворецкий давно не чувствовал себя таким бодрым. Полная искреннего восхищения улыбка девочки, ее неприкрытая радость бросили тень на столетия тщательно выверенных комплиментов и льстивых портретов. «Когда мне снова станет невыносимо скучно, я сделаю что-нибудь, чтобы она снова так на меня посмотрела. От маленьких поблажек чернорабочим большой беды не будет. Можно иногда раздавать им еду. Или сделать страховочные пояса для младших подъемщиков».

Пока великий дворецкий размышлял об этом, пришла следовательница Требль, чтобы доложить о последних подвижках в деле Клептомансера. На лице – осознание собственной важности, почтительность и бульдожья бдительность.

– Мои люди нашли потайное логово, о котором рассказала девочка, – отчиталась она. – Но к тому времени Клептомансера там уже не было.

Ни Требль, ни великого дворецкого, кажется, не удивил тот факт, что великий вор не стал дожидаться, пока к нему нагрянут следователи.

– Зато теперь мы хотя бы примерно знаем, что у него на уме. Если, конечно, Неверфелл не лжет.

Как и все при дворе, следователи изначально полагали, что Клептомансер украл Неверфелл в ответ на вызов великого дворецкого. Они до сих пытались разобраться, что он имел в виду, когда говорил, что «клептомансия сродни гаданию».

– Ее рассказ звучал убедительно?

– Да, – нехотя признала следовательница Требль. – Во всяком случае, он точно объясняет, что произошло в квартале дегустаторов. Кроме мертвых стражников мы нашли тело возле угольного желоба. Человек с черными от Ноктурникса глазами и арбалетным болтом в груди, скорее всего, и есть убийца, который подкинул ей в комнату слеполозов. Его опознали как Тибальта Прэйна, известного в определенных кругах под именем Зверолов.