Стеклянные дома

– А знаешь, прекрасная мысль.

Они еще несколько минут обсуждали это предложение.

Когда закончили, Гамаш поднялся. Ему не терпелось показать Жану Ги салфетку, оставшуюся после ланча. И слова, которые он на ней нацарапал.

Но он не стал спешить.

Время еще не пришло. Нужно посидеть в тишине, подумать.

– Я рад, что человек с луга ушел, – сказал Бовуар, направляясь к двери. – Но вы по-прежнему не знаете, зачем он приходил?

– Нет. Он и так отнял у меня много времени.

Жан Ги поправил очки. Он недавно стал их носить и обнаружил, что потребность в очках унизительна. Первые признаки старческой немощи.

Еще хуже было то, что шеф, на добрых двадцать лет старше его, пользовался очками только для чтения, тогда как ему, Жану Ги, приходилось носить их постоянно.

– Оноре схватил их вчера, когда его купали, – сказал Жан Ги, снимая очки и снова их разглядывая. – Утащил под воду. Сильный парнишка.

– Ты уверен, что это Оноре сунул их под воду? – спросил Арман.

Он забрал очки у Бовуара и быстро их поправил. У него за плечами лежал многолетний опыт по ремонту поврежденной и погнутой оправы.

Он вернул очки Жану Ги.

– Merci, patron. На что вы намекаете?

– Это саботаж, сэр, – мелодраматически произнес Гамаш. – И вам еще хватает наглости обвинять своего крошку-сына? Вы негодяй!

– Господи, Анни то же самое сказала. Вы с ней сговорились, что ли?

– Да. Нам больше делать нечего, как говорить о твоих очках.

И тут ноутбук Гамаша издал очень тихий звоночек.

Огромную часть поступающих к Гамашу писем по электронной почте сортировала и помечала по степени важности мадам Кларк. Писем было целое море, но Джина Кларк вполне справлялась с работой. И более того, точно так же она организовывала самого старшего суперинтенданта, словно он был одним из электронных писем, ждущих ответа, пересылки и отправки в корзину.

Жан Ги нередко сидел в кабинете шефа и наблюдал, как им командует эта молодая женщина с пирсингом в носу и розовыми волосами. Словно преобразившаяся фея Динь-Динь из «Питера Пэна».

Но это письмо было отправлено на его личный почтовый адрес.

Гамаш поднялся и подошел к столу:

– Подождешь минутку?

– Конечно, patron.

Жан Ги, стоя у двери, проверил собственную почту.

Гамаш кликнул по письму. Это было сообщение из лаборатории насчет анализа таблеток, найденных у Поля Маршана предыдущим вечером. Но его оторвал от письма звонок на сотовый.

– Oui, allô, – сказал он в трубку, с помрачневшим лицом читая письмо.

– Арман…

Звонила Рейн-Мари.

Что-то случилось.

* * *

– Значит, она позвонила вам первому, прежде чем набрать «девять-один-один»? – спросил прокурор.

– Да, – ответил Гамаш.

Неужели в зале суда стало еще жарче? Он чувствовал, что рубашка под пиджаком прилипла к коже.

– И что она вам сказала?

* * *

Быстро, инстинктивно протянув руку, словно к самой Рейн-Мари, Арман прикоснулся к кнопке громкой связи, и в тот же момент Жан Ги на другом конце кабинета повернулся к нему.

– С тобой все в порядке? – спросил Арман.

– Я нашла кобрадора.

Наступила короткая, секундная, пауза, в течение которой мир изменился. Ее слова повисли в воздухе, и эти двое мужчин на миг застыли.

– Говори, – сказал Гамаш, вставая и глядя на Жана Ги.

– Он в цокольном помещении церкви. Я спустилась в кладовку, чтобы достать вазы для свежих цветов, а он там.

– Он тебя ударил?

– Нет. Он мертв. Там кровь, Арман.

– Где ты?

– Дома. Я заперла дверь церкви и пришла сюда позвонить.

– Хорошо. Там и оставайся.

– Я еще не звонила в «девять-один-один»…

– Я сам позвоню.

Он посмотрел на Бовуара, который уже начал набирать номер.

– На тебе есть кровь?

– Да. На руках. Я наклонилась и дотронулась до его шеи. Маска все еще остается на нем, но он холодный. Наверно, не нужно было к нему прикасаться…

– Ты же должна была выяснить. Мне жаль…

– Это не твоя вина.

– Non, я говорю, мне жаль, что придется попросить тебя кое о чем. Пожалуйста, не мой пока руки.

Наступило молчание, пока до Рейн-Мари доходили его слова. Она хотела спросить почему. Хотела возразить. Даже попросить. На мгновение, на долю секунды она разозлилась на него. За то, что обращается с ней как с любым другим свидетелем.

Но это прошло. Рейн-Мари понимала, что она ничем не лучше любого другого свидетеля. А он был копом.

– Понимаю, – сказала Рейн-Мари. И это действительно было так. – Только поспеши.

Гамаш уже выходил за дверь. Бовуар шел следом.

– Я ухожу. Все мои встречи отменяются, – сказал он, торопливо шагая по приемной мимо мадам Кларк.

Она не стала задавать вопросов, не промедлила ни секунды:

– Да, сэр.

Гамаш и Бовуар быстро прошли по длинному коридору к лифту.

– Жан Ги вызвал «девять-один-один», агенты приедут через несколько минут. Позови Клару и Мирну, пусть побудут с тобой. Я выезжаю. Хочешь, чтобы я оставался на связи?

– Нет, я позвоню Кларе и Мирне. Поспеши, Арман.

– Я спешу. – Он отключился и велел Бовуару: – Вызывай Лакост.

– Уже. Она высылает бригаду.

Бовуар прибавил шагу, чтобы не отстать от Гамаша.

Они провели вместе бессчетное количество расследований. Были рядом во время арестов, допросов и перестрелок. Во время страшных событий и праздников.

На похоронах и на свадьбах.