Степные рубежи России

Но ни просьбы, ни предупреждения, казалось, не могли повлиять на решимость Москвы бороться за собственные интересы, пользуясь соперничеством между различными потомками Чингисхана. Посланник Василия в Крыму получил инструкцию тайно предложить касимовский престол Ахмеду Гирею, стороннику Москвы. А в 1517 году, чтобы подчеркнуть решимость Москвы отстаивать свою независимость и продемонстрировать, что ее отношения с Крымом изменились, Василий отправил посла к османскому султану с инструкцией ехать в Стамбул через Каффу, не через Крым. Если бы хан пригласил его следовать через Крым, посол должен был ответить, что его отправили к султану, а не к хану. В то же время Василий снизил статус своего посольства в Крыму, отправив туда представителя менее высокого ранга и дав ему инструкции тянуть время и искать различные оправдания, когда встанет вопрос похода на Астрахань, смещения Шейх-Авлияра, свободы Абдуллатифа или недостаточного объема подарков. Кроме того, посланник должен был отказать крымским татарам в выкупе за русских пленных, вместо этого предложив двусторонний обмен пленными, что безошибочно указывало на серьезнейшее изменение настроя Москвы по отношению к прежнему сюзерену[306]

.

Выбор курса по отношению к Москве в большой степени зависел от доставки денег и подарков. Крымская знать по-прежнему была расколота – одни защищали интересы Москвы и получали за это хорошее вознаграждение, другие были на жалованье польского короля. Самые заметные представители промосковской партии, Аппак-мирза и Ахмед Герей, неустанно напоминали Василию, что, если он хочет уберечься от набегов крымских татар или поставить их себе на службу, необходимо посылать больше денег. В своем письме к Василию Аппак-мирза указывал, что деньги куда красноречивее, чем слова: «Восе от короля черленое золото, белое серебро льется, и то что молвит. А он всех тех обычаи тешит, а нам чего сухим языком домазати?» Лишь недавно, сообщал он, послы короля привезли двенадцать возов, груженных сукном, хлопком и меховыми шубами[307]

.

Щедрые платежи из Польши оказались эффективным средством, позволившим на время откупиться от крымских татар, но в долгосрочной перспективе Польско-Литовское государство оказалось неспособным играть в регионе столь же стратегически важную роль, как Москва: оно находилось слишком далеко от Степи, чтобы быть активным игроком в быстро меняющейся степной политике. Москва продолжала контролировать ханские престолы в Казани и Касимове, пользовалась все большим влиянием среди ногайцев и могла как поддержать, так и уничтожить хана Астраханского, главного врага Крыма. В 1517 году, после ряда московских побед над Польшей, Мухаммед Гирей вновь начал переговоры с великим князем. Даже весть о смерти Абдуллатифа при сомнительных обстоятельствах (Василий утверждал, что Абдуллатиф умер от неизвестной болезни прямо перед своим отбытием в Казань) не удержала Мухаммеда от поисков сближения. В 1518 году Мухаммед Гирей сообщил Василию, что вернул королю его ежегодные 15 тысяч золотых дукатов, послал большое войско против литовского пограничья и готов восстановить союз против Польши и Астрахани[308]

.

В 1518 году Василий отправил посольство в Крым с готовым текстом договора на татарском и русском языках, возобновлявшего союз Ивана III и Менгли Гирея. Договор предусматривал совместные действия Москвы и Крыма против потомства золотоордынской династии («детей Ахмада») и Польско-Литовского государства. Крым обязывался воздержаться от нападений на пограничные города великого князя и тех, кто находился у него на службе. Спорные города, на которые крымские татары недавно заявляли претензии, признавались принадлежащими Василию. Московские послы в Крыму освобождались от пошлин и защищались от дурного обращения. Взамен московский посол должен был обещать помощь Москвы против Астрахани и Киева, дары в не меньшем количестве, чем обеспечивал король, а также позволить Сахибу Гирею, брату Мухаммеда Гирея, взойти на казанский престол. Но если бы в Крыму стали настаивать, чтобы русские послы принесли клятву и подписали документ с такими обязательствами, то от этого следовало отказаться[309]

. Похоже, Василий не собирался выполнять свои обещания.

Уступки и обещания Москвы были сочтены недостаточными, и в 1519 году в политике Крыма решительную победу одержала польская партия. Сообщали, что Ахмед Гирей, самый могущественный сторонник Москвы в Крыму, был убит ханом, а его сыновья бежали просить убежища в Каффе. Калгаем стал Богатур Гирей, все время находившийся на жалованье короля Польши. В письме к Василию Богатур поднял старые проблемы, требуя от великого князя помощи против Астрахани, признания крымской власти над спорными пограничными городами, принадлежавшими Крыму со времен Тохтамыша, и денежных выплат, которые традиционно получал от Москвы калгай[310].