Стерегущие золото грифы

Руководил приготовлениями Охотник. Он был мрачен и молчалив, даже не пытался злорадствовать или досадить Ойгору. Когда его помощники покинули поляну и они остались втроем, Охотник сказал, не понижая голоса и обращаясь к Эркеле:

– Я вернусь скоро. За тобой вернусь. А ты думай, что тебе дороже: жизнь или он. – Охотник сделал небрежный жест в сторону Ойгора. – Мы уедем отсюда. Далеко, туда, где нас не знают. Я буду добр к тебе, обещаю. Думай, дева.

– Мы ведь ни в чем не повинны, да? – горестно произнесла Эркеле, когда кусты с шуршанием сомкнулись за удалившимся Охотником. – То, что случилось с солнцем, – как я могу быть тому причиной?

– Не думаю, что это связано с тобой. Послушай, если сюда действительно придут дикие звери, они тебя не тронут? Ты же… часть Тайги.

– Скорее всего, не тронут. Раньше никто не нападал на меня. А тебя я не смогу защитить, если так и останусь привязанной, словно сторожевой пес. Если этот человек действительно придет меня освободить, может быть, мне притвориться, что я согласна? Я сразу обернусь рысью и перегрызу ему глотку. Он растеряется, не успеет защититься.

– Какая ты смешная, – ухмыльнулся Ойгор. – Он станет резать веревку ножом. Нож еще будет у него в руке, когда ты попытаешься это сделать. Охотник не растеряется, уж поверь мне. Ты не обращала внимания на его шрамы? Ему приходилось водить очень близкое знакомство с хищниками. Кроме того, прежде чем освободить тебя, он наверняка меня убьет. Тогда тебе будет не до выходок. Поверь мне, Эркеле, и не делай глупостей. Пусть поможет, а потом сбежишь. Ты ведь так и хотела с самого начала.

– Тогда я не знала тебя, – сказала Эркеле и замолчала, закусив губу до крови.

Их безвыходное положение не вязалось с умиротворением, царившим в напоенной солнцем Тайге. Воздух был прозрачный и ароматный, сосны на ветру поскрипывали и изредка роняли прошлогодние шишки.

– Если выживем, что с нами сделают? – нарушила таежное спокойствие Эркеле.

– Убьют. – Ойгор пожал плечами. – Способов много, и все они ужасные. Лучше тебе про это не знать. Потом похоронят, как водится. Почти как водится… Не на восход головой, а на закат. И когда солнце взойдет над небесными пастбищами, мы этого света не увидим. Мы не проснемся больше, Эркеле. Умрем окончательно.

Его объяснения прервали шорох папоротников, топот и громкое дыхание усталой лошади. Узники замерли в тревожном ожидании. Но всадником неожиданно оказалась Сестра Ойгора. Она была бледна. Судя по всему, Сестра приняла непростое для нее решение.

– Ты что здесь делаешь? – спросил Ойгор.

– Я пришла вас спасти. Если только ты мне поклянешься: все, что я слышала в аиле каана, – выдумки Охотника.

– Нет, все, что он сказал об Эркеле, – правда, – невозмутимо ответил Ойгор. – Только мы этим не навлекли никакой беды на народ.

– Ну почему ты такой? Как заноза в пальце, – плаксиво сказала Сестра и неловко спрыгнула с лошади.

– Ты меня бранишь, потому что любишь, – улыбнулся Ойгор. – Ведь никакая я не заноза. От меня тебе никогда не было хлопот. Я ничего не просил. А что бывает стыдно за меня – так отреклась бы давно от такого родства.

– Не могу, потому что действительно люблю, – сдалась Сестра. – Я вас освобожу, только чтоб глаза мои тебя больше не видели, Ойгор.

Она неумело разрезала путы Ойгора и отдала ему нож, чтобы он помог Эркеле сам. Ойгор едва встал, перебирая руками по стволу дерева и пачкая пальцы липкой смолой. Ноги затекли и не подчинялись. Он доплелся до Эркеле и освободил ее. Сестра тем временем отвязала от седла полотняный мешочек.

– Вот, немного еды вам в дорогу.

Эркеле бросилась на шею удивленной Сестре и принялась покрывать поцелуями ее щеки. Та сперва отшатнулась, но потом тоже заключила Эркеле в объятья.

– Ишь ты, таежное чудо…

– Спасибо тебе, спасибо! Я всегда знала, что ты хорошая!

– Ну, полно, – смущенно прервала ее Сестра, мягко отталкивая от себя. – Бегите.

– Легко сказать да трудно сделать, – улыбнулся Ойгор, нагнувшись и с силой растирая ладонями ноги ниже колен.

Он распрямился, когда Эркеле подошла и протянула ему руку. В другой руке она сжимала мешочек с едой и нож. Ойгор крепко сплел пальцы Эркеле со своими. Не простившись с Сестрой, они отправились в глубь Тайги.

– Куда мы пойдем? – спросил Ойгор.

– Неважно. Подальше отсюда. И знаешь, мне кажется, что нужно не идти, а бежать. Пробежим, сколько сможешь.

– Мы и так оставляем следы, – возразил Ойгор. – Если побежим, след будет, будто колесница проехала. Охотник нас живо отыщет.

– Тогда давай выбирать такой путь, чтобы он не смог проехать верхом. И поищем укрытие. Ведь кроме Охотника никто в погоню не кинется?

– Думаю, нет. Решат, что Тайга забрала нас. А вот он… он от добычи ни за что не откажется.

– Никогда не пойму, на что я ему нужна и что мы оба ему сделали, – вздохнула Эркеле.

– И не надо. Лучше тебе не понимать человеческое сердце до конца. Слишком много черноты в нем отыщешь.