Стерегущие золото грифы

Тропинка круто шла вниз между исполинскими валунами, которые наверняка набросали здесь великаны алыпы. Взобравшись на один из таких камней, Энгир увидел Долину и обомлел. Совершеннее вида, вероятно, не существовало на свете. Луга сочно-зеленой травы в яркой россыпи цветов простирались до самого горизонта, где в голубой дымке угадывались далекие горы. Несмотря на то, что дождя не было, над долиной, одна над другой, висели сразу две радуги. Полноцветные и четкие, они изгибались крутыми дугами. При желании Энгир мог бы отыскать те места, где они соприкасались с землей. Нашлось в Долине и озерцо, на берегах которого Энгир сразу задумал расположиться.

Еще несколько часов он спускался и наконец достиг Долины. Трава местами доходила ему до пояса. Со всех сторон разливался звонкий стрекот тысяч кузнечиков. Энгир увидел пестрых бабочек с размахом крыльев шириной в его ладонь. Втянув свежий, пахнущий земными соками воздух, он засмеялся как ребенок и побежал. Примятая трава почти сразу же поднималась за его шагами. Задохнувшись от нахлынувшего восторга, Энгир упал плашмя наземь и перекатился на спину, раскинув руки и ноги. Через его запястье перебежала красноватая ящерка. Что здесь могло с ним случиться дурного?

Над озером, которое облюбовал Энгир, сновали зеленые и голубые стрекозы, порой неподвижно зависая на несколько мгновений. Рыба здесь тоже водилась. Об этом известили Энгира появлявшиеся там и тут круги на воде. За спиной у него, в одной вязанке с киркой, болталась самодельная острога. Ужин на сегодня был почти обеспечен.

Энгир решил отдохнуть до утра, а новый день начать с поисков. Ему не доводилось еще искать руду в земле. Его телу это, несомненно, покажется легче, чем дробить горную породу. Но едва различимые приметы, по которым Энгир опытным взглядом отыскивал железную руду, здесь не годились. Придется рассчитывать лишь на удачу и трудолюбие.

Ночью Энгиру приснилась песня. Виной тому, должно быть, стали рассказы лесоруба. Тихий женский голос искусно выводил затейливую медленную мелодию.

Обещанный мне, избранный мной,Почивший в земле и ставший травой.Плач мой сольется с ночной тишиной,

Мой плач по тебе, о, избранный мной.Где сердце, что пело, – там камень лежит.И кровь, что кипела, уже не бежит.Слова пропадают, и голос дрожит.

Где рядом стояли – там камень лежит.

Энгиру показалось, что он стремительно падает. Вздрогнув всем телом, он проснулся. Но, видно, сон не отступил окончательно, потому что печальный голос до сих пор плыл над спящей Долиной. Только слов Энгир больше не понимал. Язык этот не был ему знаком, и веяло от слов такой древностью, что по спине побежали мурашки.

Энгир осторожно сел и огляделся. По залитой лунным светом Долине брела женщина. Она и сама была лунным светом – густым и плотным. Крепко сбитая, ростом втрое выше Энгира, она представляла собой поистине впечатляющее и жуткое зрелище. Одета она была как воин, и меч, сжатый в опущенной руке, бесшумно волочился за ней по земле. Длинная коса раскачивалась на спине в такт шагам. Ветер сдувал с ее ресниц серебряные капли, и они летели в воздухе, опадая на траву ночной росой. Каждая росинка заключала в себе маленькую луну. Мириады крошечных лун вокруг и только одна настоящая, там, в черном бархате неба, – вечное подтверждение тому, что даже в самой кромешной тьме есть капля света.

Женщина обернулась, не обрывая песни. Губы ее оставались неподвижными и плотно сомкнутыми, но голос, без сомнения, принадлежал ей. Лицо выглядело суровым и скорбным. Серебряный взгляд встретился со взглядом Энгира. Сквозь видение можно было различить ночной пейзаж Долины. У Энгира похолодело в желудке, и он потерял сознание.

В бреду или во сне Энгир видел ту же Долину, только гор вокруг не было. Он разглядел и ночную гостью. Черноволосая, румяная и белозубая, она что-то торопливо рассказывала своему спутнику-алыпу, оживленно жестикулируя и дергая его за рукав. Тот внимательно слушал, иногда коротко переспрашивая или смеясь. Он был на голову выше женщины, но Энгир видел обоих не снизу, а так, будто и сам превратился в исполина.

Налетел порыв ветра, и фигуры стали пылью и песком, взвихрившись в воздух темными столбами. Энгир услышал оглушительный звук, в котором смешались топот множества ног, хриплые крики, предсмертные стоны и лязг оружия. Запахло кровью, людским и лошадиным потом. Энгир в ужасе зажал уши ладонями.