Стигал

До этого я порою боялся. Не за себя боялся, а боялся даже подумать человека убить, тем более внука дяди Гехо. Потому что я до конца в это не верил. Но в тот раз я впервые за долгие годы встретил его и все окончательно понял, все прочел на его лице и в его взгляде. А еще я понял: что знаю я, знает и моя дочь, и может, знает поболее меня, а может, даже какую-то информацию я получаю от нее самой. Но она это от меня скрывает, да обещает сама «разобраться», и я ей мешаю «действовать». А я отец, какой-никакой, а мужчина, еще живой, и сам должен разобраться и действовать! Но как? Ведь я его не вижу, а он меня к себе не подпускает – вот как боится! А тут буквально через день-два, как раз я только отошел от жал своих пчел и поутру вновь ими занимался, смотрю, внизу на райской поляне появился уже знакомый кортеж дорогих джипов. Расстояние с километр. День ясный, слегка ветреный, и воздух очень сухой, прозрачный; так что я четко вижу силуэты людей, все в форме и при оружии, но не на службе, у них иные задачи. И лиц я не различаю – далеко, но по командным взмахам рук я догадываюсь, кто из них внук дяди Гехо. Жалко, что нет бинокля. И тут, как озарение, я вспомнил о своем тайнике с оружием. Уже много-много лет я к нему не подходил, и даже само это место вызывало у меня чувство вины и отвращения. Потому что наличие этого тайника с оружием не то что погубило моего младшего сына, а о нем знал лишь он, а подтолкнуло его взяться за оружие, раз оно было. Давно, лет пять-шесть (как быстро время летит), я к этому тайнику не подходил, а теперь вспомнил – там лежит оружие убийц – снайперская винтовка. На ней сверхмощный прицел.

…В далеком 1994 году, когда моего старшего сына похитили, я приобрел, как уже писал, целый арсенал оружия. Инцидент, благо, тогда мирно разрешился, а я, дурак, это оружие не продал (не мог), не отдал и не выкинул (жалко было), запрятал здесь, в небольшой пещере. Эту пещеру я случайно обнаружил. Как-то гулял по нашей горе, совсем рядом со своим наделом, и вдруг провалился. Потом обследовал – небольшое, скрытое, сухое помещение, как погреб. Сразу подумал – хороший тайник. К сожалению, он для меня оказался нехорошим, да все в жизни меняется, и теперь он просто манит к себе как тайник, где есть богатство… Вот как меняется понятие богатства в разные периоды жизни. Вот когда оно – это оружие убийц и убийства мне стало нужным. Как спасение! Как смысл жизни. И если раньше, боясь, что кто-то увидит, я в основном лишь по ночам пещеру откапывал (два каменных валуна я для этого приспособил), то нынче, не таясь, побежал, даже не подумал, что эти мрази могут в бинокли всю округу просматривать. Пронесло. Винтовка, словно вчера я ее положил, сухая, в смазке. Я ее схватил, взял с десяток патронов и даже вход не закрыл, побежал под гору, а кортеж уже уезжает. Я так вначале разозлился. А потом одумался. Я ведь по армейской службе – снайпер, почти профессионал. Но когда это было. Хотя опыт есть. И исходя из опыта, надо все сделать наверняка, потому что в моем случае я уже не снайпер, а минер, и больше шанса не будет, а тот что будет – последний.

Я стал готовиться. Винтовку надо было пристрелять. А это можно только далеко в горах, чтобы не услышали и не увидели. Для этого я ее разбирал и таскал в рюкзаке, словно соль коням… Винтовка – класс! Все-таки готовили нас тогда к войне – какое завезли оружие! Копейки стоило. И оно нас же истребило и истребляет. Но это – меланхолия жизни, расслабленные сантиметры, а реальность просто прагматична и очень жестока, так что в конце концов и я взялся за орудие убийц. Признаюсь, порою каюсь, и даже совестно такое писать, и противоречивые мысли терзают меня: неужели под конец жизни, а это, конечно же, будет мой финал, я стану убийцей и палачом? Ведь Бог всем судья… Однако в тот период этих терзаний и сомнений не было – я готов был и готовился убить. И чисто интуитивно я почувствовал, что он попадет в самим собою созданную западню – наведается на присвоенную им райскую поляну. А я, как хищник ожидает жертву у водопоя, стал поджидать его в этом изумительном месте.