Стигал

По паспорту (я и на деле не раз это проверил) убойная сила моей винтовки – 1200 метров. Как по заказу на оптике оружия есть дальномер – от моего дома, прямо из окна, до поляны чуть более километра. Однако это на удачу, потому что скорость пули резко уменьшается, ветер и гравитация свое дело делают, надо уметь корректировать цель. Самое лучшее – метров пятьсот-семьсот. Я даже выбрал очень выгодное место на склоне под небольшими горными сосенками. Позиция лежа – очень удобно, и все как на ладони, и с этого расстояния можно даже без глушителя стрелять – никто не услышит. Но цель не появляется, уже осень была в разгаре, и хорошо, что мои сосенки не опадают, да холодно здесь сидеть, зачастили дожди. А я упорно жду, почти каждый день в засаду иду, и чтобы след тропы не оставить, каждый раз новый маршрут выбираю. Тщетно. Я уже надежду потерял, как он вдруг как-то утром объявился с внушительной охраной. А я – на своем участке, винтовка – на месте моей засады, не могу же я ее с собой таскать, если просто кто заметит – хана плану… Хоронясь, пригибаясь, засеменил я к своему месту, а сам все на поляну смотрю – внук дяди Гехо руками машет, видать, команды отдает. Я лишь четверть пути одолел, а он уже умчался. И буквально в тот же день началось на райской поляне строительство. Думал, что начнут строить что-то грандиозное, – столько приехало людей. А все легкое, незатейливое – за неделю поставили красивый навес, под ним стол, скамейки, мангал и все прочее для отдыха. А основное помещение наподобие очень большой палатки. И стали поляну посещать, даже там ночевать. Пить, шуметь, петь. Рыбалка, шашлык, девочки порой… А мне теперь необходим прибор ночного видения. Но тогда максимальная дальность стрельбы всего 300 метров, и я соорудил еще одно место засады (ночное).

Он на поляне бывал, и не раз, но лишь гостей, важных гостей, и не только чеченцев, привозит или навещает – и быстро уезжает. А я ведь не могу в засаде долго сидеть – холодно, и так простудился, неделю откашляться не мог. Грыжа стала еще больше. Катетер почти забился, и я ощущал его вонь. Мне уже надо было ехать в Москву на очередную радиацию, и катетер прочистить, а я все поездку откладываю. Дочь каждый день звонит, плачет, умоляет, чтобы выехал на лечение, а я и вправду вдруг сильно заболел, с неделю дома лежал, и все это время за окном вьюга, снег, мороз. Про цель я уже забыл, самому бы выжить. Решил, как распогодится, как смогу, – сразу в Москву. Тут зимой я не жилец. И вот, как обычно зимой в горах бывает, наступили ясные, морозные, солнечные дни. Легкий ветерок, снег, тишина. А вид – потрясающий. И что я вижу – на райской поляне люди, всего два-три человека. Это его нукеры. Барашка зарезали, что-то готовят. Кого-то ждут. Я просто каждой клеточкой своего тела почувствовал, что он в этот раз будет, и непроизвольно, как перед решающей и последней схваткой в жизни, задрожал. Но эта дрожь была приятна, она взбадривала и в какую-то вечность влекла и звала. Я даже не помню, как очутился на первой позиции. А под моими миленькими сосенками, тем более в положении лежа, долго не пробудешь, и я уже дрожу от холода и понимаю прекрасно, что я по возрасту и по здоровью не боец. Гортань и бронхи от слизи забились, эта же обильная слизь почти полностью и катетер забила, так что дышать тяжело – поначалу боялся шуметь, а теперь просто и вздохнуть не могу: напрягусь – жгучая боль от паховой грыжи. Мне плохо, очень плохо – я не убийца, я сам при смерти, просто задыхаюсь. Надо идти домой и с помощью своих приспособлений постараться прочистить забитый катетер. Возложив все на Бога, вновь оставив винтовку, я тронулся домой – крутой подъем, еле волочусь, еле дышу, задыхаюсь… И вдруг где-то оступился, полетел; помню, как все закружилось и как постоянно ударялся обо что-то головой… Не знаю, сколько я валялся и терял ли я сознание, но в этот момент впервые я увидел своего младшего сына (до этого он мне никогда не снился): он такой юный, чистый, веселый, еще даже не бреется. Меня куда-то зовет… Я очнулся, присел, и первое, что привлекло мое внимание, – по горному ущелью, нарушая смертельную тишину, нарастающе ползет мощь и гул мотора. Вмиг я понял, куда меня младший сын зовет. Я быстро сориентировался и по отвесному склону стал ползти вновь к своей позиции, к своему орудию убийства.