Стихия страха

– Что греховность человека определяется его деяниями, а не мотивами. Обычно хорошие люди из лучших побуждений творят зло, часто даже не осознавая этого, а вы же… совсем наоборот. Когда другие бахвалятся, выставляя напоказ добрые поступки, вы их… стесняетесь?.. Мне кажется, или чужая благодарность вас тяготит?

Я вздрогнула и мысленно выругалась. Старик улыбнулся.

– Так и знал. Не волнуйтесь, я не буду благодарить вас за пожертвования. Однако вы не можете запретить мне помолиться за вас.

Я ответила зло:

– Помолитесь лучше за упокой душ родителей Кысея.

Прежде чем выйти, я успела заметить, как старик побледнел. На улице я глубоко вдохнула теплый ночной воздух, накинула капюшон и направилась в сторону Академии.

Глава 12. Инквизитор Тиффано

– … И в бесконечной милости Единого да упокоятся несчастные души… – прошептал я и открыл глаза, вставая с колен. От варварски разрушенной святыни в Зеленом зале остались лишь осколки, на которые я до сих пор не мог смотреть без дрожи. Но самое страшное обнаружилось за ними. Древняя, почти раскрошившаяся от времени каменная кладка. За ней не было старинных фолиантов, сокровищ или могущественных артефактов, а лежали кости. Много костей. Истлевшие скелеты были сложены беспорядочно, на некоторых сохранились обрывки одежды и фрагменты волос. Знал ли Серый Ангел о страшном захоронении, когда взрывал святыню? Его метку до сих пор не могли смыть с алтаря, хотя прошло уже три дня. Да и как возможно искупить те грехи, что творились в этом месте? Я приходил к разрушенной святыне каждый день, чувствуя неизъяснимую потребность молиться за потерянные души и за братьев ордена, отдавших свои жизни… Ксавьер, старший из тройки, Омелий и Петр… По крайней мере, они похоронены с честью, за их могилами будут ухаживать, а за их души молиться. Но кто помолится за этих несчастных, нашедших последний покой в камне? Кто они были и какой смертью умерли? Не их ли видела Лидия тогда?..

– Кысей, ты тут? – голос Эмиля оторвал меня от раздумий.

– Тебе нельзя здесь быть, – поспешил я к другу, выпроваживая его из зала. – Пойдем отсюда.

– Пойдем, – согласно кивнул он. – Тебя искал ректор. Очень нервничал. Слушай, а кто они такие? Почему идут за нами?

Эмиль покосился на шестерых типов, следовавших за нами попятам.

– Не обращай внимания, – поморщился я.

Долговязого среди них не было. Мои попытки избавиться от них привели к тому, что мне пригрозили обнародованием истинных причин пожара в доме профессора Камилли. Скрепя сердцем, пришлось терпеть их навязчивое присутствие. Громилы не отходили от меня ни на шаг, даже здесь постоянно болтаясь поблизости.

– Ты знаешь, что про тебя начали болтать в Академии? – осторожно начал Эмиль. – Ты не подумай, я в эти слухи не верю, слишком хорошо тебя знаю… Но ректор, кажется, принял все всерьез и…

Друг беспомощно запнулся и замолчал.

– Знаю. Не обращай внимания, – спокойно сказал я. – Поболтают и успокоятся…

– Но ведь просто так слухи не появляются, Кысей, – горячо возразил Эмиль. – О тебе намеренно кто-то распускает эти гадости.

– Я даже знаю, кто, – вздохнул я.

– Лидия Хризштайн? Что между вами тогда произошло?

– Я не хочу об этом говорить. Позлословит и угомонится. Как там Софи? Я слишком замотался с делами, чтобы заглянуть к вам и проведать ее.

– Она просто расцвела, – довольно улыбнулся Эмиль.

Сам он тоже сильно изменился, на него было радостно смотреть. В глазах появился задорный блеск, на лице – сытая улыбка.

– Но ты знаешь, Софи вбила себе в голову, что ты влюбился в Лидию. И переживает, что…

– Глупости, – отрезал я, останавливаясь напротив кабинета ректора. – Я обязательно найду время и загляну к вам. Прости, но мне надо идти…

– Кысей, – придержал меня Эмиль за рукав. – Софи не знает тебя так, как я. Но я тоже думаю, что ты… Я видел, как ты смотрел на Лидию. Тебе изменила обычная выдержка, когда она… Не знаю, что между вами произошло, захочешь – сам расскажешь. Но позволь дать тебе совет. Как человек, умудренный эмм… в сердечных делах. Нет ничего страшнее оскорбленной женщины. Даже если я ошибаюсь, лучше тебе уладить все, пока не поздно. Повинись перед ней, даже если она не права.

Я горько усмехнулся и кивнул:

– Да я бы согласился у нее в ногах валяться, лишь бы больше никогда ее не видеть…

– Вы же понимаете, господин Тиффано, что при сложившихся обстоятельствах я совершенно никак не могу… – ректор Ханаха нервно расхаживал из угла в угол, избегая лишний раз на меня смотреть.

– При каких именно обстоятельствах? – уточнил я.

Ректор в отчаянии всплеснул руками.

– Тех самых! Вы поймите меня правильно, я абсолютно не верю в эти глупые домыслы, что вы могли… Нет, ну конечно, вы могли захаживать в заведение госпожи Розмари, все мы живые люди, я понимаю! Но чтобы с мальчиками, совершеннейший абсурд?.. – легкий вопросительный оттенок последней фразы прозвучал оскорбительно.

– То есть вы, господин Ханаха, считаете в норме вещей захаживать в рассадник порока госпожи Розмари? – угрожающе начал я. Ректор побледнел и схватился за голову.