Стихийник: Артефакт душ

– Изначальные никогда бы не переступили один из главных своих законов: запрет на близкие отношения с людьми. Для них это было, словно облиться грязью. Души людей настолько порочны, что никакая чистота Изначальных этого не исправит. Слишком много изъянов, несовершенств: зависть, ложь, страх, гнев… перечислять можно бесконечно. А это разрушает не только самих людей, но и окружающих, особенно тех, кто создан, чтобы созидать и нести в мир прекрасное. Тонко настроенные души ломаются под натиском человеческих пороков.

– А ты неплохо осведомлен. Значит, я в тебе не ошиблась.

Стихийник на лесть не польстился.

– Так ты полагаешь, что ребенок отмечен силой своей прародительницы?

– Другого объяснения нет, но, что могу сказать наверняка, ребенок – единственный, кто получил такую силу. Никто до него не ощущал ничего подобного. И легенду про славного предка считали красивой выдумкой, так как понимали, что если бы у Вестмара и была связь с Изначальной, кровь сидов проявилась бы намного раньше. Хотя кто знает, род графа большой, может, кто-то что-то и ощущал, но хранил в секрете, так как известно: расправа над полукровками быстра.

– Но почему ребенка не скрыли в семье? Зачем было куда-то его отправлять?

– О-о-о, – голос старухи задрожал, – ты не представляешь, какая это мощь! Такую мощь скрыть невозможно, по крайней мере, на материке. Онелия рассказывала, что как только ребенок родился и издал первый крик, анимус у ведающего во лбу взорвался, а родовой анимус, что висел на шее Вильгельма, треснул и навсегда потускнел, потеряв силу. Конечно, всех свидетелей этого пришлось убить, дабы сохранить тайну, а ребенка – спрятать. Но шила в мешке не утаить: пошли слухи, вот тогда и была придумана легенда про артефакт. Все ищут вещь, предмет или что-то подобное. Думая, что артефакт наподобие анимуса. Но как ты уже знаешь это неправда. Подобным обманом, Онелия и Вильгельм защитили свое дитя. Ребенок до сих пор жив.

Друзьям и родственникам пришлось сказать, что ребенок умер. Даже были похороны по этому случаю. Когда я пришла в дом на смену прежней смотрительнице, что помогала принимать роды, я не знала всей правды. Графиня Онелия поведала мне всё это перед смертью. Я еще тогда подумала, что она выжила из ума. Но те отчаяние и надежда, что она высказала, а после поджог убедили меня в обратном. Она просто была несчастной женщиной, которую по воле судьбы разлучили с единственным дитём: после она уже не смогла выносить и родить, все дети погибали в ее утробе.

– Значит, ребенка увезли и спрятали там, где никто не догадается, что с ним что-то не то?

– Верно, – кивнула старуха.

Всё оказалось хуже, чем Райнхард предполагал. Ведь тогда получалось, что единственное место, куда могли увезти артефакт, там, где анимусов просто не существует. Срединные земли… а это значит, в ближайшее время ему не вернуться в Варак и не получить то, что он желает. Мужчина едва не взвыл от огорчения, но быстро взял себя в руки.

– Хорошо, допустим, твой рассказ – правда. Тогда ты знаешь, кого я должен искать. Мне нужно имя!

– А вот тут я тебе не помощник, – пожала плечами старуха. – Ни имя, ни его пол мне не ведомы.

Райнхард стремительно собирал вещи, хотя назвать вещами покрывало, стянутое с кровати, для холодных ночей под звездами, и пару бутыльков лечебной мази было сложно. Осталось нацепить оружие и двигаться в путь. Ведь в замке его больше ничто не держало. По крайней мере, он себя в этом очень сильно убеждал и заставлял верить. Но вера закончилась, когда дверь приоткрылась и в комнату прокралась Эйлин. В лазурном халате из невесомых тканей, подпоясанном атласной лентой, с россыпью пшеничных волос, прибранных у левого виска зажимом виде цветка, и медальоном на шее всё с тем же драконом, который Райнхарду приглянулся еще за ужином, она была очаровательна.

– Уже уезжаешь?

Райнхард отвел взгляд от кулона и ложбинки между грудей женщины, что случайно открылась, когда Эйлин шагнула навстречу.

– Графская постель слишком хороша для меня. Простите, миледи, но мне привычнее под звёздами. Надеюсь, своим скорым отъездом я не оскорблю ваши чувства и чувства вашего супруга.

– Райнхард, стой! – Женщина положила ладонь ему на предплечье.

Стихийник замер, всё его тело напряглось. Вроде пустяковый жест, но давший столько эмоций.

– Райнхард… – Она убрала руку и закусила губу, словно не зная, что сказать дальше, но завораживающих зеленых глаз не отвела, ища на хмуром лице и в штормовых радужках что-то, что угадать было сложно. Наконец, не выдержав тишины, Эйлин уронила: – Столько времени прошло, а ты не изменился…

Мужчина хмыкнул и расслабился.