Стихийный мир. Дракон-вампир

Он расположил мускулистую руку на спинке подушечного дивана напротив меня и невозмутимо посмотрел мне в глаза.

— А с тобой мне общаться можно? — приподняла я бровь.

— Несомненно, моя госпожа, — кивнул он, и черные косы на его лысой голове блеснули гребнем. — Я ваш представитель, ваш ближайший слуга и доверенное лицо. Последнее — если вы, конечно, того пожелаете.

— А сам ты не против такой роли?

— Нет, прекрасная лаурия, я счастлив служить вам и Красному дожу.

Идеальный ответ, явно вызубренный с детства. И за темными глазами невозможно прочесть ни единой мысли.

Едва паланкин тронулся, поднявшись в воздух на руках шести рабов, как произошло еще нечто неожиданное. Шторка справа распахнулась, и внутрь нашего небольшого шатра вдруг запрыгнул… Ал.

— Приветствую, Саша, Тейноран, — бросил он, и на губах мелькнула короткая улыбка. Мелькнула и исчезла. Только черный взгляд, направленный на меня, как будто бы хитро горел.

— Ал?.. Что ты… Как ты?.. — Япереводила взгляд с Тейнорана на своего недавнего знакомца, которого уже успела записать в друзья, и пыталась понять, что происходит.

Если мне нельзя было дружить с легатами, то можно ли с обычным рием? И как на это отреагирует мой шеррий?..

Тейноран же, как ни странно, повел мощными плечами, а затем слегка склонил голову перед новым попутчиком.

— Рад приветствовать, рий Ал, — проговорил он невозмутимо, словно ничего не произошло.

Я чувствовала себя, мягко говоря, обескураженно.

— Я перестаю понимать ваши правила, — махнула рукой и отвернулась в сторону улицы. — И, честно говоря, мне уже неинтересно.

Как раз в этот момент паланкин поднялся, и мы начали двигаться в ту часть города, где было оживленнее всего.

Тейноран покорно кивнул в ответ на мои слова, словно принял к сведению нежелание разговаривать. Ну идеальный мужчина, честное слово!

Зато Ал бросил на меня свой нелегкий, мягко говоря, черный взгляд и, чуть склонив голову набок, спросил:

— Ты не рада меня видеть?

На его лице не было улыбки, и, клянусь, вопрос звучал напряженно. Казалось бы, какое ему дело до моего мнения или желания?.. Но создавалось впечатление, что ему это все почему-то важно.

Пришлось отвечать.

— Тебя я очень рада видеть, — проговорила, вздохнув, любуясь дивными пальмами и необычными деревьями с крупными розовыми и белыми цветами, что проплывали мимо. Люди послушно расступались, видя наш паланкин, многие кланялись, хотя и далеко не все. Впрочем, даже это меня удивляло.

Я старалась улыбаться всем в ответ, отчего лица прохожих забавно вытягивались, а глаза раскрывались шире.

— Но я устала учить правила, с кем что можно, а с кем чего нельзя, — продолжила сбивчиво, слегка напрягаясь оттого, что даже боковым зрением ощущала на себе темный взгляд Ала. Как-то умел он очень по-особому смотреть!

Но стоило собраться с силами и повернуться, чтобы целиком ощутить на себе его внимание, как мужчинасловно бы потерял ко мне весь интерес.

— Все просто, Саша, — ответил он, вольготно раскинув руки по спинке подушечного дивана, словно часто ездил в похожих паланкинах. Только как бы это у него вышло, у человека, который был рабом с детства?.. — Есть слуги, прикрепленные к лаурии, а есть — нет. Я прикрепленный.

— То есть ты вроде моей свиты, как Тейноран? — приподняла бровь я, скрывая улыбку.

Ал чуть нахмурился, словно обдумывал мои слова. А затем кивнул.

— А фрейлины мне положены? — не удержалась и хмыкнула я. Все же интересно, докуда простираются пределы нашего языкового взаимопонимания.

Ал нахмурился еще сильнее.

— Не знаю, что это, но уверен, ты можешь спросить об этом у Великого дожа, — ответил он через мгновение.

— Не думаю, что мне стоит обращаться к нему по какому-либо вопросу, — фыркнула я и снова отвернулась. — Вряд ли дожу есть до меня какое-то дело.

Несколько мгновений в паланкине было тихо.

— Уверен, это не так, — ответил наконец Ал. — Раз он пожаловал тебе статус лаурии, значит, ты важна для него.

Я усмехнулась. Горьковато вышло, но уж как есть.

— Между нами нет ничего общего, мы даже не знакомы толком.

Жгущие изнутри мысли начали проливаться из меня, как вода из решета.

— Я понятия не имею, что он за человек, — продолжала негромко, рассматривая белые здания вокруг, красивую мостовую, выложенную то черным камнем, то красным. — А он не знает меня. Может, я глупая или истеричная, аможет, у меня припадки по ночами или я… храплю! Сегодня я лаурия, а завтра — уборщица или вон буду лежать в канаве, как тот человек.

Махнула рукой в сторону и тут же нахмурилась.

— Кстати, чего он там лежит? Давайте вытащим, человеку плохо, — пробормотала, с трудом пытаясь переключиться с болезненных мыслей о Сициане на реальную жизнь.

Получалось с трудом. Словно огненный шар поселился где-то под желудком, и стоило лишь раз вспомнить насыщенные горящие глаза дожа, как этот шар разливался лавой по крови.

— Не дело лаурии разбираться с бездомными, — проговорил тут же Тейноран, когда я уже вытащила ногу из паланкина, который, между прочим, все еще двигался.

— Остановиться! — рявкнул слугам Тейноран, когда я его не послушалась и все же спрыгнула на дорогу.