Весна — от колеи шершавойДо льдинки утренней — моя.Упрямо в мир выходят травыИз темного небытия.И страшно молод и доверчив,Как сердце маленькое, — лист,И стынет он по-человечьи,Побегом вынесенный ввысь.И в нас какое-то подобье:Мы прорастаем только раз,Чтоб мир застать в его недобрыйИль напоенный солнцем час.Нам выпало и то, и это,И хоть завидуем другим,Но, принимая зрелость лета,Мы жизнь за все благодарим.Мы знаем, как она бороласьУ самой гибельной стены, —И веком нежность и суровостьВ нас нераздельно сведены.И в постоянном непокоеТебе понятны неспростаИ трав стремленье штыковое,И кротость детская листа.
«Ладоней темные морщины…»
Ладоней темные морщины —Как трещины земной коры.Вот руки, что меня училиТруду и жизни до поры.Когда ж ударил час разлуки,Они — по долгу матерей —Меня отдали на порукиТревожной совести моей.Я до предела веком занят,Но есть минуты средь забот:Во всю мою большую памятьВновь образ матери встает.Все та ж она, что шьет и моет,Что гнется в поле дотемна.Но словно вечностью самоюСветло овеяна она.Чертами теплыми, простымиБез всяких слов, наединеО человеческой святынеОна пришла напомнить мне.Так дай, родная, в них вглядеться,Чтоб я почувствовал сильнейНаивные желанья детстваИ зрелость совести моей.
«Тревожит вновь на перепутье…»
Тревожит вновь на перепутьеПолет взыскательных минут.Идут часы — и по минутеНам вечность емкую дают.Во мне, с годами не свободном,Все круче напряженный ритм.И только вижу мимолетно:Река течет, заря горит.Березы яркие теснятся,По свету листья разметав,И травы никнут — им не снятсяБылые поколенья трав.Там древние свои законы,И в безучастности землиГраничит ритм наш беспокойныйС покоем тех, что уж прошли.Земля моя, я весь — отсюда,И будет час — приду сюда,Когда зрачки мои остудитОсенним отблеском звезда.И думаю светло и вольно,Что я не твой, а ты — мояОт гулких мачт высоковольтныхДо неуютного жнивья.И душу я несу сквозь годы,В плену взыскательных минут,Не принимая той свободы,Что безучастностью зовут.
«Среди цементной пыли душной…»