Амур — невинное дитя... Какая ложьВ изображении таком — отнюдь не схожС ребенком тот, кто сам вельможней всех вельмож.Пред ним склоняются, что там ни говори,Глухим огнем его палимы изнутри,Трибуны, витязи и самые цари.Наречь его слепцом решится лишь глупец,Вовек не перечесть пронзенных им сердец.Едва ль стрелок такой воистину слепец.Немало знаю я его невольных слуг.Разит без промаха его коварный лук.О нет! Амур не слеп! Он зорче всех вокруг!Крылатым же, я мню, он не был отродясь.Давно в груди моей лежит он, развалясь.Мой дух его огнем горит, воспламенясь.И обнажен едва ль, кто может все отнять,И нищ навряд ли тот, кто дарит благодать,Кто с гордецом суров, а с добрым щедр, как мать...Здесь голос Юлии труды мои прервал:«Что воспеваешь ты?» «Любовь», — я отвечал.«Ах, стало быть, меня?!» — и взор ее сиял...Так в нескольких строфах Амура очертя.Ответил я тому, кто думал не шутя,Что грозный бог любви — невинное дитя.(Д. Веденяпин)
Времен нещаден ток: храм, крепость и чертограссыплются в руины,Богатство, сила, власть, побед военных сластьуйдут, бесследно сгинут,Весенние цветы, лишившись красоты,наряд тщеславный скинут;Державный гордый трон, казну, регалий звонразвеет время дымом,В прах скалы обратит и прах соединитв хребты неодолимы,Оно не пощадит ни свежести ланит,ни тайн, в душе хранимых.Стареет и земля, мелеют и моря,и капля долбит камень,Мрачнеет гладь небес, слабеет солнца блеск,заносит дол песками,С гранита времена стирают письмена,не тронуты веками;Врагом предстанет друг, бойца свалит недуг,ложь в правду обратится,Един всему удел: иметь себе предел,в иное превратиться,И лишь любви моей до окончанья днейв душе гореть и биться.Тебя, любовь моя, перу доверил я,одной мечтой томимый:Пусть грозной страсти пыл, что грудь мне иссушил,коснется сердца милой,Растопит сердца лед, и Юлия вернетнадежду мне и силы.(Ю. Гусев)