Читаем Стихотворения полностью

Быть одержимым, думает она, — быть не в себе,Хотя уверен ты в какой-то мысли,На ней не строишь ничего.Становишься вдруг безрассудно честным,И обязательно смолчишь,Пусть даже предадут тебя.Надеждою не тщишься, что проникнешьВ доверие ты к ней —Ведь женщина она, как все другие.И знает делать что, не — почему:Вот заставляет ждатьЖеланных клятвИ вот уже, ранима так же,Себя терзает за поражение твое,
За то, что сдался.

КРЫЛАТОЕ СЕРДЦЕ

(Перевод Ю. Комова)

Пытался я читать, когда ушла ты,Но все слова теряли смысл, я их оставил;И тут почувствовал внезапно, что сердце обретает крылья.Один был в доме я, и дождь, собой довольный,Четыре дня отдав во власть сирокко,Гнал пелену через долину —Как он шипел, как сотрясал оливы листья!С апреля первых дней томимы жаждой,Теперь уже мы в октябре.Я больше не скажу ни слова. А что сказал,Уже назад взять невозможноБез отрицания вселенной.
Проклятье между нами, «мертвая рука»,[1]Дыханье зла, что поглощает добродетель:Мы крова лишены, с тех пор как отступилиВдруг при первой нашей ссоре,Житейские заботы — где и как — лишь высмеяв:Была уверена во мне ты, я — в тебе.И звездочка, мерцающая в небе, что усыпляетЦепочку скал, и наши лица в каплях дождя —Не перевесит ли все это на весах чашу жизненных невзгод?

В УПОЕНЬЕ НА РАССТОЯНИИ

(Перевод Ю. Комова)

Так легко и так просто не первый уж разВ упоенье веду разговор с ней на расстоянии,Убеждаюсь, что слышу те сокровенные вздохи,
Что прежде так редко ко мне долетали;Уверенность теперь в едином звуке, биеньи,Что оба сердца рвет, и под одеждыСпудом — уверенность в общей наготе.Я к памяти приник, чтоб страх холодныйТого, что кануло, не возвратился вновь,Чтоб не вовлечь себя в заманчивую сделку,Придуманную бесами, играющими роль ееВ моих мечтах, они копируютЕе походку, легкую как танец,Ее улыбку, голос и ее слова.Но все прошло — а было ль это? — ведь можешьВзять, к себе прижать ее, когда захочешь:Она меж нами стену пустоты воздвигла(Так ясно разве, так понятно — рванувшись в сторону
Ты мог пустые капилляры сердца сравнять с землей?)И все же в упоенье не будет ль отрицать она,Что ты — ее, она — твоя, до самой смерти?

ВЕНОК

(Перевод Ю. Комова)

То горький год был. Что за женщина тогдаЗа мной ухаживала? Болен ею, болен,Она так близко и так далеко,Так много обещает, выполняет мало,И страшно так свою любовь предать стремится.С тех пор не в силах я отдать ей долг.Неблагодарности царица, в мой смертный часВенок бессмертия возложится на вас,Так не приемлите его, сопротивляйтесь и бегите.

В ЕЕ ЧЕСТЬ

(Перевод Ю. Комова)

Перейти на страницу:

Все книги серии Р. Грейвз. Собрание сочинений в 5 томах

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза