Утро. Светает. Вверх посмотри:розовые в облаках косари,косы вонзили под корни зари,звезды в лазурные травы легли…Был день, как кристалл, весь он — синь и роса.Молоком наливались посевы овса,чабанов раздавались вдали голоса,как прозрачные, паутинные волоса…Степью струилась по ниве ржанойстежка в пыли золотой.Семнадцатая стража шла тропой,была она той самой — иль не той,ведь след, что оставлен росою ночной,с лиц ветер сметал степной.След, ветер, сметаешь ты, мчишь,а кто тебе скажет: «Уйди ж,коль сердце щемяще пьянишь,пьешь небо и ясную тишь?»И шел командир, ощущал под ребромсердце, что стянуто мертвым узлом,ведь сердце его — не железо на сломда и не гнилой бурелом.И шел отряд и вышел на холмы,—виднелись рельсы, две каймы,все глянули вперед. По нивам час ходьбы…И сердце встало на дыбы.Рельсы на путях, слетевших вниз,паровоз, сдыхая, перегрыз,и рычаг, достать желавший высь,вдруг рукою черною повис…Не мчать паровозу в провалах ночныхи мимо оврагов и ширей степных,ему не трясти громом залпов своихасфальт площадей городских.Посмотрел командир. Ничего не сказал.Обернулся. Пошел назад.Оземь стукнула ногатуга.Пыль на жито, светла,легла.Под подошвами тяжкими патрулягудит, вся в шрамах, земля,а дума — сердце веселя:«Ой скорей бы, ой скорей бы за полявесть летела, успокоить ведь могла бвстревоженный революционный штаб…»И шел патруль сквозь поле напролом.Прошел патруль и скрылся за холмом.Прошел патруль, осталась степь одна,и стихнул дальний шум, настала тишина.Не вскрикнет паровоз, который мертв и пуст,—лишь листьями шумит колючий, жесткий куст,и, до земли склонясь, прикрыла ветка светв местах, где след шагов и крови след.Листва густая падает, блестит,и сыплется из насыпи песок,и шепотом тихонько шелеститбумажный, синий, порванный листок.Листки «Свидетельства» червонного бойца —Звезда-печать поставлена на них;их ЧОН вручал стоявшим до конца,и эти вот — товарищу Седых.Всё гаснет на полях в минуты те,когда вечерняя ложится тень,кустарник лишь трепещет в темноте,звон рельсов, шум эстакади четкий телеграфный код.1926Перевод С. Ботвинника