ПещераЗакоптела от свечейИ факелов. Я выпачкал ладони.Рассеянно, не слушая речейНи об Аиде и ни о Хароне[190],Я наблюдал, как Стикс[191] лился во мрак.Но постепенно с обстановкой свыкся.И, может быть, не следовало так,А все-такиЯ руки вымыл в Стиксе.Я в Стиксе вымыл руки.УтеклаПо Стиксу копоть факельно-свечная.Отмыл я в Стиксе руки добела,И часто я об этом вспоминаю.И где бы ни был я, куда б ни плыл,Какие бы на свете Рубиконы[192],В конце концов, я ни переходил,Каким бы прорицаниям СибиллЯ ни внимал,— глядели благосклонноВсе божества:"Он руки в Стиксе мыл!"1963
На берегуЯ человека встретил,На берегу морском;На берегу, где ветер так и метилГлаза мои запорошить песком;На берегу, где хмурая собакаМеня обнюхала; а с вышины,За мной следя, таращился из мракаСвоими кратерами шар луны;И фонари торчали, как на страже,Передо мною тень мою гоня…А человек не оглянулся даже,Как будто не заметил он меня.И я ему был очень благодарен —Воистину была мне дорогаЕго рассеянность. Ведь я не барин,И он мне тоже вовсе не слуга.И нечего, тревожась и тревожа,Друг дружку щупать с ног до головы,Хоть и диктует разум наш, что всё жеЕще полезна бдительность, увы!1963