Я стар,Я струны старых лирЩиплю негнущимися пальцами.Я стар,Я помню старый мирСо старыми его страдальцами.Я помнюВес пудовых гирьИ Русь былую с Китеж-градами[266],И помню старую СибирьС ее скитальцами номадами[267],И старый дом, и старый дворС доисторической основою…Но у меня сверлящий взор,И явственно я вижу новое,Которое для многих васДавно состарившимся кажется.Я стар,Но взор мой не угас!В сознанье ваше не уляжетсяПривычная вам новизна,В которой вы столь слепо шаритесь,А в чем она и где она —Поймете, лишь когда состаритесь!1966
Не странно ли,Что дневникиНе днем ведутся, а ночами,Когда мигают ночникиИ ходят тени за плечами,Напоминая, что от нихНе скроешься и за свечами,Включив ночник,Строча дневник,Графленный лунными лучами!1966
Ко мнеАлтаец подошел.Я радовался от души,И попросил я:"ОпишиПером или карандашомАлтай своих целебных трав,Алтай своих волшебных руд…"И это был нелегкий труд —Представить, ясно осознав,Алтай своих святых основ,Алтай своих горячих снов.И стал Алтай мгновенно нов —Алтай старинных колдунов,Алтай шаманских диких чар,Алтай автомобильных фар,Алтай воздушный, как ангар…Клубись,Вершинами блистай,Еще неведомый Алтай,Вздымая ввысь за кряжем кряж,Алтай себе свой верный страж.Хоть взять и в руку карандашЕще алтаец не успел,А только песню он запел,—Иначе яви не создашь!1966
Я осеньюНемного раздражен.Днем, грудь и спину солнцу подставляя,Еще хожу я полуобнажен,Но вечерами так уж не гуляю,А думаю о куртке меховойИ как я в сапоги переобуюсь,И, может быть, увидит домовой,Как я его мохнатостью любуюсь.Но домовой замкнулся на засовВ чулан.И со "Спидолой" на крылечкеСижу я до двенадцати часов…А утром вновь я выкупаюсь в речке —В глубокий омут кинусь головойС туманистого берега речного,И коль со мной не дружен домовой,Быть может, разбужу я водяного.Но, расположен впасть в анабиоз,"Иди ты к лешему!" — он пробормочет.И ладно!Ринусь в чащу я.АвосьТам, точно эхо, леший захохочет.1966
Там,В лесу,Когда умчались тучиИ раскаты грома отзвучали,Будто бы обугленные сучья,Молнии остывшие торчали.И одну из них, посуковатей,Выбрал я и спас от доли жалко-й:Мол, не дам в чащобе догнивать ей —Буду ей размахивать, как палкой.Жгучести я больше не нашел в ней,Но, в конце концов, и тишь и дремаСостоят из отблиставших молнийИ откувыркавшегося грома!1966