Вагон еще катился, грохал,А началась уж суматоха:Багаж хватают пассажиры,Шныряют темные проныры,Паны снимают чемоданы,Коробки, где духи, румянаИ прочий женский скарб хранится,Чтоб их паненкам молодиться,Скрывая хитростями модыПодвохи матери-природы.Средь люда разного и панства,Средь шляп и прочего убранстваИ дядька виден в скромном платье —В сермяге, в шапочке-оладье.Машина стала. Валит валомНарод в туннеле под вокзалом,И дядька тут же трется сбоку —От армяков неподалеку.Антось еще не видел сродуТакого скопища народу —Панов, чиновников богатых,Таких толстенных и пузатых,Что можно булку съесть для спору,Пока объедешь эту гору.И выступают все тузами,Не видят ног под животами.Под ними даже камни гнутся.«Как студень, шеи их трясутся.Ну и панов! Ох, боже милый,Какие гладкие все рыла!А что за бороды, усищи,—Для пугала страшней не сыщешь!На огород поставь такого —Вороны сдохнут, право слово.И нет им ни конца ни края,—Глазеет дядька, размышляя. —Лоснятся щеки, как под лаком,Видать, едят и пьют со смаком.И панночки, на крыльях вроде,Кажись, летают, а не ходят,Так деликатно, так красиво,Как мотылечки, право, диво.Да что ж и делать им другое,Как не порхать веселым роем, —Растут, цветут в довольстве, в холе,С серпом идти не надо в поле,Где вся краса твоя слиняет,А ржище ноги пробивает».Идет наш дядька и боится,Чтоб как-нибудь не оступиться,Не отдавить прохожим ногиИ не спихнуть кого с дороги.