Стихотворения, поэмы, трагедия

Скована навек талисманом звонким —

Лирой моею!»

35. ДОВОЛЬНО!{*}

Satis vixi vel vitae vel gloriae. C. Julius Caesar^[1]

Ты сердцу близко, Солнце вечернее,

Не славой нимба, краше полуденной,

Но тем, что коней огнегривых

К ночи стремишь в неудержном беге.

«Помедли», — молит тучка багряная;

«Помедли», — долы молят червленые:

Мир, отягчен лучистым златом,

Боготворит твой покой победный.

И горы рдеют, как алтари твои;

И рдеет море влажными розами,

Сретая коней огнегривых;

Ты ж их стремишь в неудержном беге.

И мещешь в мир твой пламя венцов твоих,

И мещешь в мир твой пурпур одежд твоих:

Венец венцов тебе довлеет —

Счастия легкий венец: «Довольно».

THALASSIA^[1]{*}

На ветвях зеленых качаются райские птицы;

Поют они песни про славу морской Царь-девицы. Лермонтов

36. БОГИНИ

Она глядит в просветы пиний,

Она сияет меж олив —

И гонит звонко яхонт синий,

Вспенясь, в ликующий залив.

Ткань ореад — лазурный дым

Окутал кряж лилово-серый;

Она ж играет перед ним

С пенорожденною Киферой.

Богиням храм меж сих дерев

Над синевой неизреченной —

Мне снится — блещет, иссеченный,

Под гимны ионийских дев.

37. НЕПОГОДНАЯ НОЧЬ{*}

За серооблачными мглами

Блуждает молний тусклый бег.

Как птица белая, крылами

Бьет Непогода в темный брег.

Слепит и кажет день мгновенный,

Как в истощенные бразды

Всей хлынут ширью светлопенной

Широкодольные гряды.

Над молом — гребней перекатных

Стоит прибой седым бугром;

И вторит, в реве вод обратных,

Громам пучины горний гром.

38. ПОЛНОЛУНИЕ{*}

Лишь черный хрящ в росе алмазной,

Да цепи скал, да зыби блеск...

Ревучий сбег, гремучий плеск,

Прибоя плеск однообразный...

Над морем полная луна

На пепле сизом небосклона;

И с преисполненного лона

Катится сонная волна —

И на зерцало влаги встречной

Роняет изумруд лучей...

Вдали ж не сякнет искротечный,

Бело-расплавленный ручей...

Стихий текучих колыбель,

То — мир безжизненно-астральный?

Или потоп первоначальный —

Земли младенческой купель?

39. ВСТРЕЧА{*}

За мысом занялася мгла;

Чуть рдея, путь дымится млечный

На поле звезд, остроконечный,

Рисует парус тень крыла.

И прегражден наш бег раздольный,

И вещий ужас грудь теснит,

Меж тем как полог треугольный

Полнеба тихо полонит,

Беззвучной тайной рея мимо...

Недвижен кормщик на корме...

Миг — и, луной вослед сребримо,

Ветрило тонет в полутьме...

От мыса путь огнится встречный,

И дале Тень, и выше Твердь...

О, вёсел плеск! О, пояс млечный!

О, блеск живой!.. О, Жизнь! О, Смерть!..

40. СФИНКС ГЛЯДИТ{*}

Как замок медный, где Даная

Приемлет Зевса дождь златой, —

Гора зардела медяная

Под огнезрачною фатой.

Не дева негой бледной млеет

Под ливнем пламенным небес —

Зыбь хрисолитная светлеет

В эфире солнечных завес.

Как сизый пепл, над влагой рея,

Ночь сторожит огнистый день,

Где — стройный Сфинкс — легла Капрея,

Как тайны изваянной тень.

Хладеет Иския. Но плавит

Огнь поздний мощно медь зыбей,

И брег в смарагдном блеске славит

Волны багряный гименей.

И Сфинкс глядит, и простирает

Тень лап в мерцанье нереид...

И всё бледнеет, умирает, —

И всё мертво... И Сфинкс глядит...

41—43. В ЧЕЛНЕ ПО МОРЮ{*}

1

Помнишь, как над бездной моря

В легкопарусном челне

Мы носились, с ветром споря,

По ликующей волне?

Как на нас, грозя, стенами

Мчались воды, вспенены?

Как лазурные под нами

Разверзались глубины?

Бурно грудь порыв отваги

Напрягал, как паруса.

Песнь твоя мятежной влаги

Побеждала голоса.

Всё рвалось, и всё летело —

Вал и брызги, ветр и челн;

А спокойный кормчий смело

Правил путь чрез гребни волн...

Над пучиной буйной страсти

Ныне так же мы скользим;

Вверя жребий чуждой власти,

Так же властвуем над ним.

И взыгравшей светлой бури

Нам угрозы не страшны;

И волнуемой лазури

Вожделенны глубины.

2{*}

Между двух мерцаний бледных

Тихо зыблется наш челн:

Тлеют севы звезд победных;

Тлеет пепл вечерних волн.

Над лиловой гладью, мимо,

Ночь плывет, свой лик тая,

И журчит, ладьей гонима,

Переливная струя.

Сон пустыни... Мгла покоя...

А с туманных берегов

Долетают звуки боя,

Спор неведомых врагов.

Гром набега... Гул погони...

Кинув синие луга,

Знаю — то морские кони

Потрясают берега...

Дальний ропот океана

Чутко внемлет тишина...

Нас несет Левиафана

Укрощенного спина!

Силе страшно-благосклонной

Ты доверилась со мной

И стремишься над бездонной,

Беспощадной глубиной.

3{*}

Час истомы, час отлива...

Поздно. Пристань далека.

По излучине залива

Два зажглися маяка.

Мы ж от искры путеводной

Своенравно держим прочь —

И дерзаем бег свободный

В неразгаданную ночь...

Поздно. Скоро месяц встанет

Встретить челн из дальней мглы

И желанный брег оглянет

И попутные валы.

Но лишь омут звезд трепещет

В тайне тверди, в тайне волн;

Да, браздя пучину, мещет

Брызги тлеющие челн.

Фосфорические блески

В переливах без числа

Ткут живые арабески

Вкруг подвижного весла...

Свет предлунный пламенеет;

Ярче искрится зенит...

Брег угаданный темнеет —

Брег таинственный манит...

44. НА СКЛОНЕ{*}

Овцы бродят подо мною,

Щиплют зимний злак стремнин.

С Атлантической волною