Стихотворения, поэмы, трагедия

В эфире молитв светорунном,

И полдень явила повитым

Ладаном лунным?

Уж близилось солнце к притину,

Когда отворилися вежды,

Забывшие мир, на долину

Слез и надежды.

Еще окрылиться робело

Души несказанное слово —

А юным очам голубела

Радость Покрова.

И долго незримого храма

Дымилось явленное чудо,

И застила синь фимиама

Блеск изумруда.

210. НЕВЕДОМОЕ{*}

Осень... Чуть солнце над лесом привстанет,

Киноварь вспыхнет, зардеет багрец.

По ветру гарью сладимой потянет...

Светлый проглянет из облак борец:

Озимь живая, хмурая ель.—

Стлань парчевая — бурая прель...

 Солнце в недолгом бореньи стомится —

Кто-то туманы прядет да прядет,

Бором маячит, болотом дымится,

Логом струится, лугом бредет, —

По перелесьям пугает коня, —

Темным безвестьем мает, стеня...

211. УЛОВ{*}

Обнищало листье златое.

Просквозило в сенях осенних

Ясной синью тихое небо.

Стала тонкоствольная роща

Иссеченной церковью из камня;

Дым повис меж белыми столпами;

Над дверьми сквозных узорочий

Завесы — что рыбарей Господних

Неводы, раздранные ловом, —

Что твои священные лохмотья

У преддверий белого храма,

Золотая, нищая песня!

212. ПРЕДЧУВСТВИЕ{*}

За четкий холм зашло мое светило,

За грань надежд, о сердце, твой двойник!

И заревом царьградских мозаик

Иконостас эфирный озлатило.

Один на нем начертан строгий лик.

Не всё ль в былом его благовестило?

Что ж в тайниках истоков возмутило

Прорвавшийся к морям своим родник?..

Луна сребрит парчу дубрав восточных;

И, просквозив фиалковую муть,

Мерцаньями межуют верный путь

Ряды берез, причастниц непорочных.

И пыль вдали, разлукой грудь щемя,

На тусклые не веет озимя.

213. EXIT COR ARDENS^[1]{*}

Моя любовь — осенний небосвод

Над радостью отпразднованной пира.

Гляди: в краях глубокого потира

Закатных зорь смесился желтый мед

И тусклый мак, что в пажитях эфира

Расцвел луной. И благость темных вод

Творит вино божественных свобод

Причастием на повечерьи мира...

....................................................................

....................................................................

....................................................................

....................................................................

....................................................................

....................................................................

КНИГА ВТОРАЯ

SPECULUM SPECULORUM

ЗЕРКАЛО ЗЕРКАЛ{*}

IMMUTATA DOLO SPECULI RECREATUR IMAGO

ADVERSIS SPECULIS INTEGRAM AD EFFIGIEM.^[1]

ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ

SANCTAE MNEMOSYNON SODALITATIS^[2]

ARCANA^[1]

214. ВЕСЫ

Заискрится ль звезда закатной полосы —

Звездой ответной в поднебесье

Восток затеплится: и Божье равновесье

Поют двух пламеней Весы.

И не вотще горит, в венце ночной красы,

Над севом озимей созвездье,

Что дух, знаменовав всемирное Возмездье,

Нарек таинственно: Весы.

Как ветр, колышущий зеленые овсы,

Летят Победа и Обида

По шатким бороздам, и держит Немезида

Над жизнью Иго и Весы.

Мы с солнцем шепчемся, цветя, под звон косы;

Детей качаем над могилой;

И жребий каждого в свой час к земле немилой

Склонят бессмертные Весы.

И никлый стебль живит наитие росы,

И райский крин спалили грозы.

Железа не тяжки: но тяжко весят — розы,

И ровно зыблются Весы.

Пусть, с пеной ярых уст, вся Скорбь, что рвет власы,

Вас накреня, в рыданьях душных,

На чаше виснет Зол, вы ж играм сильф воздушных

Послушны, чуткие Весы!

Совьются времена — в ничто; замрут часы;

Ты станешь, маятник заклятья!

Но стойкий ваш покой всё чертит крест Распятья,

Неумолимые Весы!

215. MI FUR LE SERPI AMICHE{*}

Dante, Inf., XXV, 4^[1]

Валерию Брюсову

Уж я топчу верховный снег

Алмазной девственной пустыни

Под синью траурной святыни;

Ты, в знойной мгле, где дух полыни, —

Сбираешь яды горьких нег.

В бесплотный облак и в эфир

Глубокий мир внизу истаял...

А ты — себя еще не чаял

И вещей пыткой не изваял

Свой окончательный кумир.

Как День, ты новой мукой молод;

Как Ночь, стара моя печаль.

И я изведал горна голод,

И на меня свергался молот,

Пред тем как в отрешенный холод

Крестилась дышащая сталь.

И я был раб в узлах змеи,

И в корчах звал клеймо укуса;

Но огнь последнего искуса

Заклял, и солнцем Эммауса

Озолотились дни мои.

 Дуга страдальной Красоты

Тебя ведет чрез преступленье.

Еще, еще преодоленье,

Еще смертельное томленье —

И вот — из бездн восходишь ты!

216. ЖЕРТВА АГНЧАЯ{*}

Есть агница в базальтовой темнице

Твоей божницы. Жрец! Настанет срок —

С секирой переглянется восток, —

И белая поникнет в багрянице.

Крылатый конь и лань тебя, пророк,

В зарницах снов влекут на колеснице:

Поникнет лань, когда «Лети!» вознице

Бичами вихря взвизгнет в уши Рок.

Елей любви и желчь свершений черных

Смесив в сосудах избранных сердец,

Бог две души вдохнул противоборных —

В тебя, пророк, — в тебя, покорный жрец!

Одна влечет, другая не дерзает:

Цветы лугов, приникнув, лобызает.

217. ЖРЕЦ ОЗЕРА НЕМИ {*}