Стюардесса

— Вы думаете, что-то случилось? — помертвевшими губами шепнула она.

— А то нет, дура! — в сердцах выдохнула Евлампия. — Иначе какого черта мы на посадку пятый раз заходим?!

— Разве пятый? — растерялась Сашенька.

— Только молчи, — строго приказала Евлампия. — Поняла?

— Я сейчас… к командиру… — дернулась Сашенька, но Евлампия крепко ухватила ее за руку:

— Стоять! Пока командир не вызовет, не смей лезть под руку!

— Да… Отпусти… больно.

Сашенька потерла запястье.

— Дина, зайди ко мне, — велел по внутренней связи Костя.

Динка вскочила и посмотрела на Таньку:

— Чего это он? Сегодня же Сашка старшая. Да и Ева у них впереди.

— Иди узнай, — пожала плечами Танька.

Они уже сделали объявление о посадке, велели пристегнуть ремни и уже убирали, наводили последний блеск, чтоб не очень задерживаться после приземления. Уж очень хотелось хоть одним глазком взглянуть на Париж.

— Иду. — Динка заглянула в зеркальце и поправила волосы. — Ну что, скоро сядем?

Танька старалась не смотреть в иллюминатор. Она мельком глянула в него и отвернулась.

— Не знаю. Вроде еще летим.

Динка гордо прошествовала мимо застывших в ступоре Евлампии и Сашеньки, покосилась на них с видом превосходства. Что, их тут двое, а командир ее требует?

С милой улыбочкой она заглянула в кабину:

— Вызывали?

— Да, Дина, — хмуро бросил Костя. — Войди и закрой дверь.

В его тоне было что-то такое, отчего Динке стало страшно. Она плотно прикрыла дверь и замерла.

— Дина, — Костя повернулся к ней, — сейчас ты пройдешь по всем салонам. Ты поняла? Проверишь, все ли пассажиры пристегнуты. Малышей пусть возьмут на руки. Объяснишь, что мы совершаем маневр и что возникнут небольшие перегрузки. Покажешь, как дышать. Пусть не волнуются, если возникнет резкий крен салона. У тебя три минуты. Иди.

— А что? — помертвевшими губами спросила Динка.

— Шасси не вышло. — Костя повернулся к радисту. — Ну что, Игорь?

— Нам дают эшелон три тысячи и возврат на восемьсот.

— Приготовиться к пике, — велел Костя.

— Уважаемые пассажиры. Наш самолет готовится выполнить сложный посадочный вираж… — Едва Динка начала свою лекцию в первом салоне, как Евлампия перебила ее:

— Иди в третий салон, быстро, здесь я сама, — и подхватила Динку с полуфразы: — Детей возьмите на руки, потому что возникнет резкий крен салона…

— Что? — крикнула Танька, но Динка пролетела мимо не останавливаясь.

Влетев в третий салон, она перевела дыхание и объявила:

— Минутку внимания. Срочно пристегните ремни. Детей взять на руки. Сейчас возникнут перегрузки, связанные со сложным виражом лайнера. Просьба не волноваться, рот держать открытым, воздух выдыхать, напрягая уши…

Она пошла по салону, проверяя, все ли выполнили команду.

Так и есть! В семнадцатом ряду сладко дрых полный, плешивый мужчина. Толстый живот выпирал перед расстегнутыми ремнями. Динка поднатужилась, свела вместе оба конца и с трудом защелкнула пряжку.

— А?! — проснулся мужчина.

Он резко ухватил Динку за руку и залопотал по-французски:

— Мой бумажник! Будьте свидетелями, мсье!

Но тут нос самолета резко взмыл вверх, и Динка, не удержавшись на ногах, рухнула на пол.

Оба пилота знали, что заклинившее шасси можно выбросить за счет перегрузок. Резко вверх на две тысячи метров. Сверху наваливается тяжесть, трудно дышать, руки немеют, сердце колотится… А глаза неотрывно следят за приборами.

— Есть, три тысячи, — выдохнул штурман.

— Нижний эшелон свободен, — доложил Игорь.

— Вниз, — велел Костя.

— Есть, — Елисеев до упора сдвинул рукоятку руля.

Теперь земля стремительно неслась навстречу. Желудок подскакивал к горлу, а сила сопротивления стремилась вырвать их из кресел, выбросить вверх.

— Глянь индикатор.

— Нет.

— Ёкалэмэнэ!

— А теперь?

— Нет.

— Повторяем маневр.

И снова вверх, на трехтысячный эшелон, и снова мгновенная тяжесть вжимает, сплющивает людей в креслах…

— Бесполезно, командир.

И вниз…

Танька вцепилась в сиденье откидного стула. Она сползла на пол, прижала его к груди, уткнулась лицом в обшивку.

Вверх — вниз…

И каждый раз она всхлипывала и тихонько скулила:

— Ой, мамочка… пожалуйста… не надо…

Динка ухватилась за ввинченные в пол ножки кресел, подтянулась и сумела сесть. Она низко нагнула голову, укрыв лицо в коленях.

Вокруг стоял дикий визг перепуганных пассажиров.

Вверх — вниз…

Уловив момент, когда наступило равновесие и лайнер принял горизонтальное положение, Динка быстро встала и как ни в чем не бывало с улыбкой пошла из конца салона к началу.

— У всех все в порядке? Пакет не нужен?

Она наклонялась к каждому ряду, и слева, и справа, посылая каждому уверенную дружелюбную улыбку.

— Что это было? — пролепетала женщина с девочкой на руках.

— Воздушная воронка, — соврала Динка. — Но вы не волнуйтесь, у нас очень опытный пилот.

— А можно выйти в туалет?

— Минутку, я узнаю у командира. Ремни не отстегивайте до конца полета.

Он даже не стал надевать рабочий комбинезон. Отвинтил люк в полу и спустился к основным узлам гидросистемы. Лихорадочно ощупывал стык за стыком, узел за узлом. Где заклинило? В чем причина?