Сто оттенков Веры

Скуку смертную. Обречённость ждать (чего-то). Свою «жилеточность» – для его постоянных нескладух и метательств. И полное непротивление ничем – всему.

Вот вам и тема…

«С полным уходом из этого кино, Веруся!»

…

– Фу-у-уф!.. – Она, сидя тогда в тёмном зале, с явным и громким облегчением выдохнула, хихикнула и сунула коробку с диском в сумку. Уселась в кресле поудобнее, развеяв пришедшее в мысли ужасающее: они вместе смотрят фильм до конца, он через губу комментирует, потом идут в молчании и отчуждении, а в ярком свете метро ей невмоготу даже ему под ноги глядеть, не то, что в постное личико – кошмар кошмарный!

А фильм «Четыре» после просмотра – тем же вечером, только поздним, тщательно вымарав все «адреса и явки» Сашки-синдрома из своего телефона и головы, – она подарила той же Касечке (они жили через две улицы друг от друга). Предлог для подарка был хохочущей Верой тут же представлен изумлённой Касе, что спустилась на улицу в халате и тапочках, прямо под мелким тёплым дождичком:

– В честь благополучного избавления от синдрома имени тебя, милая моя Каверина!

…

– Ну что, доброе моё утро, удалось ли отдохнуть-выспаться? – выпроводив тихо жужжащий обсуждениями менеджмент за дверь, шеф подошёл поздороваться. Невеликий рост, седая шевелюра, цепкий молодой взгляд. Дорого, стильно и неброско одет. Ему – хорошо за шестьдесят, но всегда подтянут, бодр и ровен, а редкая суровость (только не к ней – она любимица) никогда не бывает беспричинной. И безрезультатной.

– Спасибо, Андрей Андреич, да, в общем.

– А отчего неуверенность такая? – Нечто отеческое проступало иногда в начальнике. – Да и, постойте-ка…э-э-э, неправда ваша! И спали скверно, и ели кое-как, да и… думаете о чём-то… – он запнулся.

– О чём?

– А сами-то мне не хотите ли сказать? Что ж я вас допрашивать буду?

– Нет-нет, Андрей Андреич, всё нормально, не беспокойтесь, – Вера благодарно улыбнулась.

– Ну-у-у, милая моя! – он, кажется, досадовал. – Эдак мы с вами так и будем… – Шеф прищёлкнул пальцами, будто подыскивая формулировку, – вечно любоваться на запертые двери, тиская в руках связку подходящих ключей, рассуждая на тему… (она похолодела) «а надо ли?» – и не смея открыть. Не принимаю я такой тактики. Да и вам не советую! – он вдруг тихо хохотнул, а она опешила, чуть рот не открыв. – Зайдите ко мне, Вера, с планшетом, – и ушёл в свой кабинет.

Вера зашла, получила задание, вернулась, села за комп, стала искать телефоны тех организаций, что попросил шеф, но параллельно открыла сайт по уже сохранённой ссылке.

«Sezam-ada.net» (после пары кликов) начал развёртывать свои заманчивые и пока не пугающие общей нарядностью и плавностью кольца – исполинские мышцы завлекательного змия.

Как большинство ее знакомых, что планомерно занимались виртуальным «бродизмом» (как Вера называла инет-сёрфинг), начинали сразу с картинок-фото, так Вера всегда и неизменно начинала с форума. По этой лакмусовой бумажке судила о тех, кто сюда заходит, а значит, о вероятном будущем круге общения, неважно – виртуальном или реальном. Стиль, уровень образованности, общая «планка» плюс разброс мнений и пожеланий публики был тестом на IQ: она (публика) его проходит или она (Вера) отсюда уходит. Редко бывало, чтобы толковый и продуманный сайт привлекал похотливых гопников или в разной степени отвязных глупцов, а то и мелких провокаторов: модераторы тактично отслеживали неформат и ненавидимый Верой хайп. И наоборот: адекватные граждане никогда не толпились там, где их никто ответной адекватностью не радовал. В «Сезаме» всё было ОК.

Идти по нему дальше (параллельно отвечая на телефонные звонки и выполняя поручения) Вера решила в сторону начального, т.е. словаря понятий. Из него, прежде всего, следовало, что оказывается, в свете современных тенденций садомазохизм относится лишь к девиациям, а не болезненным состояниям. «Вариант нормы». Вере заметно полегчало.

Помнится, на каком-то из форумов был персонаж с не просто говорящим, а кричащим ником «Супермегадоминатор», обращающийся к остальным исключительно «господа девианты». Значит, «отклоняемся» только лишь от общепринятых норм сексуального (да и любого) поведения, которыми она была сыта… по самую ваниль!