Сто сорок писем Василия Белова

«Идея установить у стен монастыря в поселке Борисоглебский скульптуры инока Пересвета и преподобного Иринарха Затворника работы Зураба Церетели воплощается постепенно в жизнь.

Недавно Ярославская епархия выступила с заявлением в поддержку этой идеи. Дискуссию по поводу целесообразности установки памятников назвали в нем непродуктивной и, по сути, вредной для русского национального самосознания. Смелое заявление, ведь никто не подвергает сомнению духовный подвиг инока Пересвета и Иринарха Затворника. Эти подвижники воздвигли себе нерукотворные памятники силой своего духа, и русский народ будет почитать их вечно. Речь идет лишь о нецелесообразности установки огромных церетелевских скульптур у стен древнего православного монастыря, нуждающегося в срочной реставрации. Напрасно представители епархии переводят дискуссию в религиозную плоскость, говоря, что противники установки памятников не принадлежат к числу верных чад Русской православной церкви, а являются приверженцами одного из старообрядческих согласий. Мол, пусть они критикуют свое духовенство, а не духовенство Московского патриархата. В обращении не называются конкретные фамилии, организаторы дискуссии названы некоторыми официальными лицами и определенными кругами общественности. Если великие русские писатели Валентин Распутин и Василий Белов, сделавшие немало как раз для формирования национального самосознания, – это определенные круги общественности, то тут даже сказать нечего.

А некоторые официальные лица, – это, надо полагать, депутат Государственной Думы, писатель-эколог Анатолий Грешневиков, которого в народе называют подвижником и защитником.

Неизвестно, кто писал это самое заявление Ярославской епархии, но явно не все священники подпишутся под ним. Многим не пришлась по душе идея установки у стен монастыря церетелевских колоссов.

Очевидцы, которые видели эскизы этих работ, не в восторге от них. Говорят, скульптуры похожи как близнецы-братья. Скульптуру инока Пересвета Церетели уменьшил с десяти метров до шести, видимо, по настоянию оппонентов.

Ситуация в поселке Борисоглебский сейчас похожа на ту, что была в Ярославле в 1995 году, когда сподвижники Церетели воздвигли в Ярославле скульптуру Святой Троицы. Отец, Сын и Святой Дух смело воплощены в скульптуре вопреки всем православным канонам. И до сих пор многие ярославцы и не подозревают, что это за три загадочные фигуры, и бросают в священную евхаристическую чашу монетки, и фотографируются в обнимку с одной из тех божественных ипостасей.

Такими скульптурами, как у Церетели, вряд ли можно повлиять на национальное самосознание. Они подавляют своими объемами и брутальными формами и часто вызывают лишь негативную реакцию, примеров тому много. Испокон веков лучшим памятником иноку, затворнику был крест дубовый на могиле. Может быть, Церетели еще придет в голову установить памятники старцам, схимникам, подвижникам, которые всегда были на Руси и молитвами которых до сих пор стоит наша земля. Кому нужны эти гигантские отливки, почитать старцев мы будем и без них. Есть иконы, мощи, молитвы.

Обещают установить скульптуры в Борисоглебском бесплатно, за счет самого Церетели. Но кому нужны такие подарки?

В том же Борисоглебском задумали еще и памятник Дмитрию Пожарскому воздвигнуть. Но, говорят, вроде от этой идеи пока отказались. Наверное, посчитали, что три церетелевских колосса на один маленький поселок – это уж слишком».

Письмо восемьдесят седьмое

Дорогой Толя!

Ты мой друг и Ганичев считается другом тоже. Не знаю, кому принадлежит фраза: «Сократ мне друг, но истина дороже». Мы оба, Толя, попали в беду. Мы оба оказались под перекрестным огнем церетелевцев. Но тут еще и жена О.С. подключилась (сегодня она напишет тебе письмо). Ничего тебе не могу посоветовать кроме этого. Напиши документальный рассказ! Жалею, что свой я уже начал. И написано слишком уже. Жаль бросать начатое. А сюжет такой, что Чубайсиаду мою надо спасти. Я, увы, не Шекспир и не Гоголь, но тоже кой-чего шевелюсь. Тот сюжет и привел к тачанке, не знаю, как выкручусь и как закончу рассказ, пока переименовал его в «Быль». Но это чистая литературщина началась. Планировал одно, а вышло другое (по времени). Я и Ганичеву это бы посоветовал. Но Бог с ним.