Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

Для современной Европы в целом характерен стабильный характер столиц. Законы дифференциальной урбанизации, описывающие асинхронные законы роста различных групп городов, а также зрелая урбанистическая сеть сделали европейские столицы достаточно устойчивыми и малоподвижными. История формирования европейской городской сети, описанная выше, указывает на невысокую степень распространенности приматных городов, умеренные темпы демографического роста столичных городов, функциональную дифференциацию и диверсификацию урбанистических функций. Моноцефальность характерна главным образом для относительно небольших европейских государств. Морфология большинства европейских городов также характеризуется полицентричностью.

Другими особенностями европейской системы является густая сеть городов, историческая связь гражданства с городскими формами хозяйствования, обязанностями и привилегиями, относительная этническая гомогенность и отсутствие серьезных субэтнических конфликтов. Все эти факторы, вероятно, определили крайнюю нетипичность переносов столиц в этой части мира, во всяком случае в последние 200 лет.

Таким образом, Европа в целом оказывается наименее чувствительна к сейсмическим толчкам истории, которые выражаются в том числе и в смене столиц. Но из этого правила есть некоторые важные исключения.

Германия

После падения Берлинской стены в 1991 году после десятичасовых дебатов бундестаг принял решение перенести столицу из Бонна в Берлин для объединения Восточной и Западной Германии с минимальным перевесом в 18 голосов: 338 против 320. Решение о переносе столицы в Берлин было принято Бундестагом еще в 1949 году и было приурочено к моменту проведения свободных выборов в объединенной Германии. Принятию решения также предшествовали важные дискуссии эпохи холодной войны. Конрад Аденауэр, первый канцлер ФРГ и основатель ХДС, считал, что Берлин не должен быть столицей германской демократии. Но его политический наследник Гельмут Коль, лидер ХДС и первый канцлер воссоединившейся Германии, утверждал, что перенос столицы в Берлин необходим как жест солидарности с “востоком”, с новыми федеральными землями» (Погорельская, зон; Chocrane & Jonas, 1999; Daum & Mauch, 2009).

В ходе дебатов в 1991 году выявилось две главных линии раскола – сама концепция столицы и проблема исторической памяти.

Помимо решения Бундестага 1949 года в пользу переноса столицы выдвигалась идея объединения нации на основе довоенного центра и необходимость вынесения столицы из административного города в центр социальной жизни. Сторонники переноса считали, что столица должна играть более активную и действенную роль в деле интеграции ГДР и для этого должна находиться ближе к новым федеральным землям. Второй важной причиной было то, что Берлин ассоциировался в западногерманской исторической памяти со всем тем политическим наследством, от которого послевоенная Германия всеми силами старалась отказаться – наследством имперским, нацистским и коммунистическим (Погорельская, 2011).

Главным доводом против была идея о том, что Бонн ассоциируется с федеративной и либеральной линией германской политики. Характер и размер Бонна, согласно точке зрения оппонентов, больше соответствует принципам федерализма, а также принципам плюралистической и полицентрической урбанистической системы. Берлин казался оппонентам идеи переноса глобальной метрополией и столицей старого типа. Эту точку зрения отстаивал, в частности, лидер ХДС Норберт Блюм.

В своем информативном обзоре Светлана Погорельская так объясняет позицию оппонентов переноса в отношении исторического наследия Берлина:

Боннская республика, названная так по аналогии с Веймарской, вошла в историю как первая удавшаяся германская демократия, экономически мощная и внешнеполитически скромная западноевропейская страна с человеколюбивым капитализмом и сильной социальной политикой. Бонн никогда не был центром милитаризма, его единственный скромный исторический грех – рейнский сепаратизм. За Берлином же, несмотря на его «мученический» ореол эпохи холодной войны, закрепилась историческая аура прусской доминантности. Бонн олицетворял собой рейнскую внешнеполитическую традицию, с ее прозападной ориентацией и особой тягой к Франции, Берлин – мощь центральноевропейского рейха с геополитически обусловленной амбивалентностью внешней политики (Погорельская, зон).

Однако было бы ошибочно представлять дело таким образом, будто сторонники Берлина поддерживали довоенную идентичность Германии в своем противостоянии либеральным сторонникам Бонна. Обе стороны дискуссии апеллировали именно к федеративным аргументам. По сути, столицу было решено перенести в Берлин во многом именно в силу федералистских соображений более высокого порядка.