Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

Идея переноса была интеллектуально подготовлена публикацией ряда работ, в которых остро ставился вопрос о сверхконцентрации национальных ресурсов и населения в Париже. Наиболее яркой и знаковой из этих работ стала книга Жана-Франсуа Гравьера «Париж и французская пустыня», которая вышла в 1947 году (Gravier, 1947). Она превратилась в классическую работу и позднее множество раз переиздавалась. Главной темой этой книги стало безальтернативное доминирование Парижа в экономической, политической и социальной жизни Франции. Гравьер так писал о сложившейся ситуации: «Париж и его пригороды вели себя не как столица, заботящаяся о внутренних районах страны, а как монополистическая группа, которая пожирает свою национальную субстанцию» (Gravier, 1947). Он говорил о том, что чрезмерный рост Парижа привел к стагнации французских провинций и к упадку всей страны, приводя в связи с этим следующие удивительные данные. Между 1880 и 1936 годами 3,3 миллиона провинциалов переехало в Париж, в результате чего население Парижа утроилось, а население остальной Франции сократилось. С 1896 по 1936 год занятость в промышленном секторе в Париже выросла на 45 %, а в остальной Франции упала на 3 % (Hansen, etal., 1990: 47). Все это говорило не просто о дисбалансированном развитии, а о развитии столицы за счет провинции.

Одной из реакций на эту ситуацию сверхконцентрации стали предложения со стороны французских технократов перенести столицу Франции в специально построенный для этой цели город Лярош Гуйон (La Roche-Guyon). Предполагалось, что этот новый город станет своего рода «Монако на Сене». В начале 60-х годов во Франции был даже объявлен конкурс на лучший архитектурный план нового города, в котором победили архитекторы Альберт Лепрад и Жан Бразильер. Идея не получила, однако, никакого воплощения и дальнейшего развития.

Тем не менее дискуссия все же, видимо, отразилась на внутренней политике Франции и деятельности последующих президентов страны. В послевоенные десятилетия отцы нации – в особенности это относится к деятельности Жискар д’Эстена и Франсуа Миттерана – сосредоточились на различных аспектах регионального планирования, которое во многом было направлено на децентрализацию государства, а также на делегирование властных полномочий в провинции и в регионы (Keating, 1983).

К концу 70-х годов, во многом, вероятно, в результате успешности этой политики, население Парижа перестало расти. Менее удачной, однако, была ситуация с экономическим развитием регионов, которые должны были стать главными точками экономического роста. Тем не менее в общем и целом деятельность французских правительств и особенно отдела территориального развития (Amenagement du Terri-toire) при министерстве реконструкции и урбанистического развития сегодня признается достаточно успешной с точки зрения достигнутых результатов децентрализации страны (devolution).

Кроме того, серия градостроительных и морфологических решений устройства французской столицы (в первую очередь, конечно, речь идет о плане Большого Парижа) позволила снять или ослабить многие внутренние проблемы перегруженности инфраструктуры и ввести рост Парижа в русло нового современного развития.

Общие темы в переносах столиц: попытка обобщения

Анализ практик формирования новых столиц и современных дискуссий о возможностях их переноса в новые центры обнаруживает несколько относительно универсальных тем и сюжетов и позволяет сделать несколько более общих наблюдений. Но прежде чем мы попытаемся систематизировать мотивы различных переносов и выделить комплексы причин и каузальные комплексы, которые их стимулируют, сделаем несколько предварительных наблюдений об опыте переносов столиц на основании уже проведенного анализа.

Важно подчеркнуть, что независимо от причин и мотиваций всякий перенос столицы несет с собой ощущение новизны, эмоционального подъема и импульс тотального обновления. В некоторых случаях этот каскад обновлений сосредоточивается на погребении старого, в других – на построении или поисках новых форм. Столица входит в число фундаментальных основоположений государства и культуры, смена которых ассоциируется с учреждением нового порядка. Она относится к той же категории основополагающих институтов и культурных опор общества, к которой относятся также календарь и хронология, система праздников, язык и алфавит. В этом смысле в вихре любой достаточно радикальной революции – будь то революция социальная, национальная, религиозная или политическая – создаются новая земля и новое пространство, новое время и хронология, новые символы и системы координат. В этом же вихре перемен часто рождаются и новые столицы. В некоторых случаях они даже становятся точкой отсчета времени. Так римляне вели счет времени с момента основания города. Так греческий генерал Селевк Никатор, отстроивший Новый Вавилон, установил новую хронологию и летоисчисление с основания этого города (Boiy, 2004).

Негативные и позитивные причины