Читаем Страдания юного Вертера. Фауст полностью

Опять они,Все те же, те же думы!Никак от них,Никак не отвяжусь.

Хор

Dies irae, dies illa,Solvet saeclum in favilla.[93]Звуки органа.

Злой дух

Настиг тебя гнев господень!Трубный глас раздается!Разверзаются гробы!И из пеплаДуша твояПодымаетсяНа вечные муки.

Гретхен

Уйти, уйти!Орган и пеньеТеснят дыханье,
Едва стою.

Хор

Judex ergo cum sedebitQuidquid latet, adparebit,Nil inultum remanebit.[94]

Гретхен

Я задохнусь!Как давят своды!К дверям! К проходу!Я чувств лишусь!

Злой дух

Прячься – не скроешьГреха и позора.Воздуха? Света?Их больше не будет.Горе!

Хор

Quid sum miser tunc dicturus?Quem patronum rogaturus,Cum vix justus sit securus?[95]

Злой дух

Праведные отвращаютЛицо от тебя.Протянуть тебе руку, погибшей,Боятся.

Хор

Quid sum miser tunc dicturus?

Гретхен

Я падаю!Соседка! Вашу склянку!

(Падает в обморок.)

Вальпургиева ночь[96]

Горы Гарца близ деревень Ширке и Эленд.[97]

Фауст и Мефистофель.

Мефистофель

Ты б не прельстился добрым метловищем?А я бы прокатился на козле.Нам далеко, и мы еще порыщем.

Фауст

Покамест ноги носят по земле,Еще я пешеход неутомимый.Уменьшив путь, пропустим много мимо,В самой прогулке радость ходоку.Я для того пошел пешком по скаламИ в руки взял дорожную клюку,Чтобы внимать лавинам и обвалам.Уж дышит по-весеннему береза,И даже веселее ель глядит.Ужель весна тебя не молодит?

Мефистофель

Нет, у меня в душе стоят морозы,Но я люблю и стужу и буран.К тому ж ущербный месяц сквозь туманЛьет тусклый свет с угрюмым видом скряги.Ни зги не видно, и при каждом шаге —Перед тобой, негадан и неждан,Ствол дерева, и камни, и коряги.Я у блуждающего огонькаСпрошу, как лучше нам пройти к вершине.
В горах нет лучшего проводника.Вот сам он, кстати, легок на помине.Не откажи, чем даром тратить пламя,Нам посветить и вверх взобраться с нами.

Блуждающий огонек[98]

Не прекословлю никогда природе:Я двигаться зигзагами привык,Всегда с оглядкой, а не напрямик.

Мефистофель

Не подражай двуногому отродью,Валяй во имя черта по прямой,Иначе я задую пламень твой.Блуждающий огонекВы кто-то здесь из признанных владык.Я подчиняюсь вам беспрекословно,Но ведь сегодня тут ночной содом.Неровный свет мой неповинен в том,Что нам тут выпадает путь неровный.

Фауст, Мефистофель и Блуждающий огонек

(поочередно)

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное