Читаем Страдания юного Вертера. Фауст полностью

Мефистофель

Не так он прост, как кажется на вид.Волшебный ключ твой верный направительПри нисхожденье к Матерям в обитель.

Фауст

(содрогаясь)

При спуске к Матерям! Чем это словоСтрашнее мне удара громового?

Мефистофель

Вот косность! Ты боишься новых словИ хочешь слышать только повторенья?Пора бы не бояться пустяковИ принимать любые превращеньяСпокойно, без боязни катастроф,Как ни звучало б их обозначенье.

Фауст

Я не ищу покоя столбняка.
Способность потрясаться – высока,И непривычность чувства драгоценнаТем, что роднит с безмерностью вселенной.

Мефистофель

Тогда спустись! Или: «Направься ввысь», —Я б мог сказать. Из мира форм рожденныхВ мир их прообразов перенесись.В следы существований прекращенных,Давным-давно прервавшихся всмотрись.Но, чтобы их держать на расстоянье,Размахивай своим ключом в тумане.

Фауст

(воодушевленно)

Мне ключ как бы вливает бодрость в тело.Грудь ширится, я рвусь смелее к делу.

Мефистофель

Когда увидишь жертвенник в огне,Знай, кончен спуск, и ты на самом дне.
Пред жертвенником Матери стоят,Расхаживают, сходятся, сидят.Так вечный смысл стремится в вечной сменеОт воплощенья к перевоплощенью.Они лишь видят сущностей чертежИ не заметят, как ты подойдешь.Тогда кидайся смело на огоньИ с властностью ключом треножник тронь.

Взмахнув ключом, Фауст делает повелительное движение рукою.

(Наблюдая его.)

Так. Хорошо. Потом свершай подъем.Треножник двинется вслед за ключом.Пока заметят Матери грабеж,На крыльях счастья в зал ты попадешь.Ты вызовешь средь общей кутерьмыГероя с героинею из тьмы.Власть эта выпадает тем в удел,
Кто похищенье совершить посмел.Дым жертвенный посредством колдовстваМы превратим в два этих божества.

Фауст

Сейчас что делать?

Мефистофель

Топни раз ногойПри спуске, пред поднятием – другой.

Фауст топает ногой и исчезает.

Насчет ключа все гладко ли сойдет?Вернется ль он? Не вышло бы хлопот.

Ярко освещенные залы

Император и князья. Двор в оживленье.

Камергер

(Мефистофелю)

Вы обещали с духами картину.Скорей! Не раздражайте властелина.

Смотритель дворца

Сейчас он свиту спрашивал и двор.Так мешкать – непочтение, позор.

Мефистофель

Товарищ мой затем и заперсяВ тиши уединенной кабинета.Потребуется сила знанья вся,Чтоб чудо красоты представить свету.Вторгающийся в эти тайникиЗнать магию обязан мастерски.

Смотритель дворца

Мне дела нет до этих областей,Но государь велит начать скорей.

Блондинка

(Мефистофелю)

Зимой я, сударь, недурна собой,Но лето делает меня рябой.Коричневые пятна эти – с детства.Не знаете ли от веснушек средства?

Мефистофель

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное