Страх звёзд

Он зашёл в каюту, где они разместили Ладу. Та неподвижно лежала на кровати, как труп. Рот её был приоткрыт, и из него вырывался тяжёлый гортанный хрип.

Томаш присел перед ней на колени.

— Чего ты хочешь-то? — спросила Фён.

— Мы тебя вытащим, — прошептал Томаш.

— Нет! — Фён замотала головой. — Не вздумай! Человек в капсуле управляет кораблём! Без него мы вообще бессильны!

— Мы этого точно не знаем!

— Знаем! Ты и сам это прекрасно понимаешь. Что мы делать тут будем после этого?

— А что мы сейчас делаем?

— А я согласен, херзац его так! — В дверях выросла долговязая фигура Насира. — Выкинем этот труп из капсулы, и Ладу туда положим. Я и сам думал да боялся, вы не дадите. И елдыш с тем, что потом будет. Она у нас первой с дистанции не сойдёт!

— Ребята, не журите! — Фён всплеснула руками. — Время у нас ещё есть. И этот, в капсуле, друг ведь твой старый, как я поняла.

Томаш застонал и уселся на пол.

— Там и человека уже нет! — заявил Насир. — А у неё лёгкое пробито к херзац матерах! Она в любую минуту может умереть!

— У неё стабильное состояние, — спокойно сказала Фён. — Не брини. Надо во всём спокойно разобраться.

— Ты права. — Томаш поднялся. — Но я не хочу, чтобы она умерла. Она этого не заслуживает. Понимаешь?

Он посмотрел на Фён; девушка хотела что-то сказать, но промолчала.

— Всё это, — Томаш показал на Ладу, — из-за меня. Мы должны были не на Бакар перед войной лететь, а на Черну. Тогда ничего этого просто не было бы.

— И меня бы не спасли, — сказала Фён.

— От чего? — усмехнулся Томаш. — От самих себя? Если бы не мы, ты бы сейчас бороздила просторы на своём могучем крейсере, а не торчала бы с нами в этом радиоактивном гробу.

— Слушай, — Фён склонила на бок голову и заглянула Томашу в глаза, — смысла нет сейчас себя этим изводить. Чего вы там раньше хотели или не хотели. Мы ведь на как раз Черну летели.

— Тоже мне тайна! Думаешь, мы не догадались? Зачем летели-то хоть?

— Немам пойма.

Томаш хмыкнул.

— Не брини, я бы тебе сказала, если бы знала. Какой смысл сейчас скрывать? Но нам тоже никто ничего объяснял, на флоте так не принято. Приказ вышел — и всё, выполняем, яко ходинки. К тому же, кто я такая, кто со мной считаться будет?

— Ну летели на Черну, — проговорил Насир, — и что с того?

— Да ничего. Просто если мозги включить, то никаких хороших мыслей не приходит. Прямо совсем никаких. Так что, может, и хорошо, что вы туда не полетели.

— Ты это сейчас придумала, — сказал Томаш. — Спасибо тебе, конечно, за поддержку, но я тебе не верю. Да и какие нехорошие мысли? Чего вообще Лития на Черне забыла? С ней последние годы Бакар в основном…

Он не договорил.

— Херзац матерах! — завыл Насир, схватившись за голову. — Вот же псы литийские! Простите, друзья.

— Но чем Черна могла Литии помешать? — спросил Томаш.

— Да не в курсе я! — сказала Фён. — Слышала, что Бакар выносил какие-то производства на колонии, но это так, слухи. Но я страшно боялась, что из-за этого мы туда и летим.

— Адыр елдыш! Хмар кус! — не унимался Насир.

Глаза у него бешено блестели — то ли от ярости, то ли от выпитой тинктуры.

— Спасибо тебе! — Томаш неожиданно для самого себя обнял Фён. Та прижалась лицом к его груди. — Даже если ты врёшь, спасибо!

— Я не вру.

— Но тогда мы просто обязаны выжить. Все, понимаешь?

Фён подняла голову.

— И я должен кое-что сделать. Я не могу просто сидеть и ждать, пока она умрёт. В технике я разбираюсь хуже тебя, а в пилотировании — мне до Насира, как нам сейчас до Черны. Но есть одна вещь, которую я ещё могу сделать.

— Какая? — спросила дрогнувшим голосом Фён.

* * *

Тело Джамиля в скафандре весило столько, что Томаш с Насиром еле дотащили его до каюты — а потом не смогли вручную задвинуть обесточенную дверь.

Фён стала помогать.

— Оставь, — сказал Томаш. — Не трать силы, они нам ещё пригодятся.

Фён кивнула и посмотрела на обезглавленное, закованное в защитную броню тело, которое, точно груда старого хлама, валялось на койке.

— Как хоть его звали? — спросила она.

— Джамиль, — ответил Томаш.

— Да понятно, что Джамиль. Я про настоящее имя. Которое ему при рождении дали.

— Херзац его знает! — махнул рукой Насир. — Никто не спрашивал никогда. Джамиль и Джамиль.

— Печально как-то — умереть без имени.

— Умереть всегда печально, — сказал Томаш. — Пойдём, надо ещё подготовить ложемент.

И зашагал по коридору.

Фён догнала его и схватила за руку.

— Да постой ты! Мы ведь даже не поняли, чего там случилось с ним. Кто вообще эти ложементы поставил — и зачем. Почему…

— Почему им головы отпилили догадаться несложно, — перебил её Насир. — У ещё одного хаволя крыша поехала, а резак как раз под руку подвернулся.

— Слушай, — сказал Томаш, — если не подключимся, то и не узнаем. Ждать вестей от Айши уже бессмысленно, а припасы у нас не бесконечные.

— Я не могу тебя никак переубедить?

Томаш покачал головой.

— Выбора нет.

— Но почему именно ты? Могу и я подключиться!

— Или я, — вставил Насир.

Томаш вздохнул.

— Он меня знает. Возможно, именно для меня, — он задумался на секунду, — всё будет иначе. Не как у Джамиля.

— Надеешься, что не свихнёшься, аотар?

— Да. Но если что, держите резак от меня подальше.