Страх звёзд

— Прекрати, это не поможет, — сказала Лада. — Иди к нам, медленно. Мы понятия не имеем, чего он хочет. Не делай глупостей.

Томаш попятился от Джамиля. Красная точка запрыгала у него на груди.

— Осторожнее! — крикнула Фён.

Красная точка целеуказателя дёрнулась, как ужаленная, и бешено заметалась по коридору. Джамиль широко расставил ноги, словно не мог выдержать вес собственного скафандра, и полоумно размахивал резаком из стороны в сторону.

— Отвлечь бы его, адыр елдыш! — прорычал Насир. — И отобрать эту харазу! Чего мы с ним церемонимся?

Томаш медленно, шаг за шагом, отступил в конец коридора.

— Как это вообще произошло? — выдохнул он. — Почему Джамиль в скафандре?

— Это я его таким нашла, — сказала Фён. — Опять я, ховадина такая! Он в каюте на полу сидел — в скафандре, уже со шлемом. Может, это потому, что ему дышать было тяжело?

— А резак так в коридоре и валялся?

Джамиль, пьяно покачиваясь, пошёл прямо на них, не переставая целиться из резака. Красная точка прыгнула на грудь Фён.

— Может, и правда попробовать отобрать у него эту штуку? — сказал Томаш. — Он же не в себе!

— Вот-вот! — кивнул Насир. — Чего мы с ним церемонимся?

— Вам без головы не терпится остаться? — сказала Лада.

— А чего делать-то, херзац его так?

Джамиль остановился в нескольких метрах от них. Он истерично разевал рот, пытаясь кричать сквозь шумоизоляцию шлема.

— Он что, — прошептала Фён, — не понимает, что мы его не слышим?

— Да он уже вообще ни хара не понимает!

— Но ведь он что-то пытается нам сказать!

— Всё вокруг ненастоящее, — вздохнула Лада, — а мы все — фальшивки. Вот и всё, что он говорит. Может, даже к лучшему, что ни он нас не слышит, ни мы его. Вряд ли бы из нас вышли хорошие переговорщики.

Джамиль наконец перестал кричать и опустил резак.

— Может, сейчас? — спросил Насир.

— Погоди! — шикнула Лада.

Изо рта у Джамиля вывалился липкий трясущийся язык. Одной рукой он всё ещё сжимал резак, а вторая потянулась к горлу.

— Может, воздух кончается, — тихо сказала Лада.

Джамиль упал на колени. Лицо у него побагровело. Он дёрнулся, ударил несколько раз по забралу кулаком и стал сдирать крепления шлема.

— Сейчас! — выкрикнул Насир.

Он уже изготовился, как для прыжка, но Джамиль вдруг закрыл забрало ладонью и, вздёрнув дуло резака, сдавил спусковые крючки.

Луч пропахал на потолке длинную полосу алого цвета. Насир отпрыгнул в сторону. Томаш повалил Фён на пол, накрыв её своим телом.

Джамиль палил, не глядя.

Его пальцы конвульсивно сжимали спусковые крючки, как будто стрелял он не по собственной воле, а что-то, пролезшее во время вирта ему под череп, управляло его телом, как марионеткой. Потолочная лампа лопнула и осыпалась искрами. Что-то глухо рвануло, оставив на стене чёрную подпалину.

Через несколько секунд всё затихло. Джамиль остановился — или у резака вышел заряд. В коридоре никто не двигался. Со всех сторон тянуло гарью.

Томаш смотрел, как Джамиль рваными движениями сдирает крепления шлема, словно в баллоне не осталось ни глотка воздуха. Шлем со звоном ударился об пол и покатился куда-то за границы зрения, сверкая забралом.

Джамиль с истошным хрипом втянул в себя воздух.

— Не могу дышать! — смущённо проговорил он, захлопал глазами и, зацепившись за что-то взглядом — за рваный шрам от лазерного резака на потолке — улыбнулся глупой детской улыбкой. — Не могу, — повторил он и направил дуло себе в лицо.

— Нет! — крикнула Фён.

Целеуказатель нарисовал жирную точку у Джамиля на лбу, металлические пальцы на спусковых крючках сжались, и голова идаама взорвалась кровавым фонтаном.

Металлический скафандр с мёртвым телом грузно осел на пол.

Фён вскрикнула.

— Херзац матерах! Вот же безумный елдыш!

Томаш поднялся с пола и уселся на колени.

— Все живы?

— Вроде все, — отозвалась Лада.

Она лежала к Томашу спиной.

— Боже! — прошептала Фён, замотав головой. — Зачем он это сделал? Почему? Это ужасно! Почему я смотрела на это!

Она с силой зажмурила глаза.

Томаш помог ей подняться. Он наклонился, чтобы помочь и Ладе — но та не двигалась.

— Мне кажется… — Лада подняла красную от крови ладонь, — я немного поторопилась с выводами.

— Как? — вздрогнул Томаш. — Куда?

Лада перевернулась на спину. На груди у неё расплывалось кровавое пятно.

— Я не заметила. Не больно было. А теперь — больно.

— Чёрт! — проревел Томаш.

Он сдавил рану, горячая кровь била ему в ладонь. Свет в коридоре стал настолько ярким, что ослеплял, как направленный в лицо прожектор. На секунду Томашу показалось, что потолочные лампы сейчас прожгут его насквозь, он растворится в этой пронзительной пустоте, как во время сбойного сеанса в вирте — и проснётся.

— Насир! — крикнул Томаш.

Насир стоял, немощно сгорбившись — свет, как ударная волна, тоже пытался сбить его с ног.

— Насир! Очнись! Тащи медичку! Быстро!

Кровь растекалась у Томаша под руками.

— Больно! — поморщилась Лада.

— Я могу как-нибудь помочь? — дрожащим голосом проговорила Фён.

— Нет! Где Насир?

Томаш стал озираться по сторонам. Глаза слезились.

— Насир пошёл за медичкой. Ты же сам…

Лада закашлялась кровью и изогнулась, как при конвульсиях.