Страх звёзд

Аскар подошёл к двери. В руке у него появился визор, и он осторожно, как сапёр, который обезвреживает взведённую на обратный отсчёт бомбу, поднёс устройство к щитку.

Свет в коридоре погас.

— Вахар! — завопила Валия. — Тануя вахар!

— Что это?

Томаш попятился и упёрся в стену спиной. Он полез в карман за фонариком, но фонарик выскользнул из его трясущихся рук, звякнул об пол и исчез в складках темноты. Над головой прокатился яростный грохот — что-то пронеслось с бешеной скоростью по потолку, разрывая металл острыми конечностями.

— Вахар… — прошептал Аскар. — У нас совсем не остаётся времени!

Свет включился так же неожиданно, как погас. У Томаша брызнули слёзы, и он закрыл лицо, спасая глаза от безжалостного света.

— Валькис! — крикнула Валия. — Карама Валькис!

Валькис стоял к Томашу спиной, уткнувшись лицом в закрытую гермодверь, как робот со сбившимся алгоритмом поиска пути. Щиток замка несколько раз вспыхнул и погас.

— Друг мой! — выдохнул Аскар. — Но как?

Стены коридора заскрежетали, и гермодверь медленно, как бы нехотя, открылась.

Валькис даже не пошевелился.

— Валькис! — Аскар подскочил к нему и затряс за плечи. — Валькис, что с тобой? Скажи что-нибудь!

Валькис качнул головой, очнувшись от паралича, и посмотрел пустым взглядом на Аскара.

— Валькис! — не успокаивался Аскар. — Что с тобой?

Валия приблизилась к Валькису и заглянула ему в глаза.

— Это не Валькис, — прошептала она и отшатнулась. — Агадая вахар!

Её белое лицо превратилось в расколотую пополам маску.

— Спокойно, — проговорил Аскар. — Скорее всего, он просто в шоке. Неудивительно — после всего произошедшего. Сейчас он придёт в себя и…

Но Валькис по-прежнему смотрел на него мёртвыми глазами.

Томаш подобрал с пола фонарик, и тут же, словно в издёвку, на него обрушилась темнота. Воздух в коридоре исчез вместе со светом. Томаш повалился на колени. Дышать было нечем, в горле застрял огромный ком. Томаш истошно захрипел, пытаясь вздохнуть. Разодрал пуговицы на рубашке и схватился за горло. Темнота страшно давила на него, вливалась в глаза.

Лёгкие отказывались расширяться, голова отяжелела, кровь стучала в висках.

Внезапно ком в горле провалился, и Томаш жадно набрал полную грудь воздуха. Голова тут же закружилась. Он был уверен, что всё вокруг сгинуло — вирт из-за системного сбоя аварийно выгрузил корабельный коридор, а теперь пытается стереть из памяти и его самого.

Томаш поднялся, взмахнул фонариком и стал ощупывать дрожащим лучом бурлящую темноту.

Вокруг никого не было. Луч фонаря панически метался от одной стены к другой.

— Аскар! — закричал Томаш. — Аскар, я вас не вижу! Где вы?

Томаш вертелся на месте, разрезая гаснущим лучом до невозможности густую темноту. Темнота пронизывала его насквозь, вытягивала из него последний свет.

Откуда-то стало садить ледяным холодом. Томаш повернулся. Двери в рубку были открыты, и оттуда исходил рябящий свет, как от искрящейся проводки. Трясущийся фонарик, который доживал последние секунды, сдаваясь под натиском темноты, выхватывал из чёрной пустоты брошенные ложементы, напоминающие кресла для полного погружения в вирт.

— Фён! Насир! — закричал Томаш. — Вытащите меня отсюда! Отключите меня!

Он посмотрел в потолок, в давящую темноту, словно и правда ждал ответа.

Потом зашёл в рубку.

Свет исходил из голографического экрана, который включился сам по себе и показывал звёздную карту — чужой неизведанный космос.

Томаш с трудом пробирался сквозь темноту, которая выталкивала его из рубки. Фонарик щёлкнул и погас. Теперь Томаш видел лишь тусклое мерцание фальшивых звёзд. Кроме них ничего не существовало. Он упорно, как под гипнозом, шёл навстречу этому свечению. Одна из звёзд вдруг зажглась сильным и ярким светом. Рядом тут же появилась вторая, и они вместе закружились вихрем.

— Чёрт!

Томаш задел обо что-то ногой и едва не упал. Меньше всего ему хотелось провалиться в разъедающую глаза темноту. Сердце тут же взволнованно заёрзало в груди. Томаш перевёл дыхание и вслепую протянул руку. Перед ним стоял пустой ложемент.

За спиной раздался скрежет — Томаш обернулся, хотя и знал, что ничего не сможет разглядеть. Снова вахар. Или гермодверь в рубке закрылась, заперев его в этой смертельной ловушке.

Томаш залез в ложемент, набрав побольше воздуха в грудь, как будто намеревался нырнуть под воду. Звёздная карта засветилась ярче, на мгновение Томаш даже разглядел синеватые очертания стен, и — исчезла. Терминал загудел и швырнул ему в лицо ползущие строчки с какими-то цифрами. Томаш пригляделся.

Навигационный лог.