Страна падонкаф

Ориентировки с приметами девочки были распространены во всех районах Мухачинской области, их направили в сопредельные регионы России и даже в приграничные области Казахстана. И вот двадцать второго августа у полицейских и следователей появилась дополнительная информация. Местный житель, дворник, обнаружил голову школьницы в мусорном контейнере. Он сразу же обратился в полицию…»

Сережа сжал кулаки. «Будь ты проклят!» Он был уверен, что знает, кто монстр.

Убийца улыбался. Приятно вспомнить эту девку. Света-Марго. Миленькая такая. Правда, потом пришлось раскладывать ее по частям. Заворачивать в полиэтиленовую пленку, чтобы не кровило, и выносить из квартиры. Работенка еще та! Врагу не пожелаешь. Но голова Марго долежала на балконе до августа. Стала попахивать, хотя он ее хорошо упаковал. Он бы и голову сразу выкинул, но ангина… Прозевал. Сначала думал, обычная простуда, а оно вон как обернулось. Гнойная ангина. Все лето провалялся в постели. Мог бы и умереть. Вообще ужас!

Игорь становился все разговорчивее. Он вообще любил попиздеть. Мозг движения. Теоретик. А тут еще пиво действовало стимулирующе. Третья банка из бездонного пакета Пискли.

— Сталина же молодежь не знает. Вот Гитлер — другое дело. Дедушка Адик со своими идеями оказался ближе и понятнее народу. Дело его живет. Про Сталина никто не придумывает, что он жив, а про фюрера сколь угодно слухов. Ждут люди возвращения Алоизыча.

Димас кинул поддержку:

— Да коммунизм Сталина никому нафиг не нужен! А вот Гитлер — это айс. Если бы он победил, сейчас бы на мерседесах катались!

Витас, оглушенный неожиданным заданием, тупо пил пиво. В голове сами собой крутились мысли. Медленно вращались. Как колесо обозрения в мухачинском парке. Чужие мысли. Не свои, привычные. Какие-то пропагандонские. «Любят наши люди людоедов. Людоеды — они душевные… Детишек на руки берут… Очень любят с молодежью фоткаться… Да-да. Они кумиры миллионов».

Игорь хлопнул тяжелой рукой Витаса по спине.

— Что заскучал? Что молодец не весел, голову повесил?

Витас постарался улыбнуться. Получилось неубедительно.

— Все о´кей.

Игорь приобнял за плечо. Знак доверия.

— Ты пойми. Этот ниггер — убийца. Слыхал, что в тридцать третьем микрорайоне появился маньяк?

— Ну?

— Только между нами. Я вычислил этого говнюка!

Витас недоверчиво посмотрел. Игорь энергично кивнул.

— Точно! Это тот самый черный. Ты же знаешь, они все падки до белых девчонок!

Витас задумался. Пьяные мысли.

«А что? Все сходится. Мандинго знал, когда Дашка ко мне придет. Живет в одном доме с Марго. Знал, когда у нее днюха. Сам Палашовой говорил при всех на «Сметане». А куда он дел труп Марго? Ведь в квартиру Мандинго заходила полиция, когда искала Светку. Но Мандинго же просто пацан! А может, все-таки кто-то другой? Валерик? Или Мостипан? Хотя нет. У этих алиби. Они квасили в это время. Да и куда им! Если всех подозревать… Так, в конце концов, на себя выйдешь».

— Опля! Принеси пользу родине! Замочи черного! — заорал хмельной Димас.

Истинный ариец. Беспощаден к врагам рейха.

В подъезде было сумрачно и прохладно. Как в пещере. Пахло кошками и куревом. Лифт не работал уже второй день, поэтому, понажимав на всякий случай по очереди кнопку, девочки стали спускаться по лестнице. Впереди прыгала по ступенькам Марисабель, за ней спокойно шла Латойя, последней — Катя. Никого не трогали.

Но.

Этажом ниже, на тринадцатом, кто-то стоял и курил у мусоропровода. Какой-то мужчина в белой рубашке и в темно-серых брюках из блескучего материала. Ровный пробор на черноволосой голове. Такие же ровные стрелочки на брюках. Дешевый шик. Кавказец. Хачик или азербон.

Он, улыбаясь, заступил дорогу. С вечным характерным акцентом:

— Как жизнь молодая?

Отвратная улыбка.

— Хотите, дурашку покажу?

Катя протиснулась вперед между сестер. Закрыла собой.

— Отвали, извращенец!

Мужик перестал улыбаться. Оскалился.

— Молчи, овца потная!

Тут и сумка пригодилась. Катя замахнулась.

— Отвали, сказала!!!

Заорала так, что чуть у самой уши не отвалились. Наверху хлопнула дверь.

— Девчонки! Что случилось?

Сережка. Брат. Услышал.

Хач, не дожидаясь, ринулся вниз. Молча. Был и нет. Только быстрый топоток легким мячиком скатился по ступеням.

Катя облегченно вздохнула. Пронесло. «Вот укурок!» Ответила:

— Все нормально, Серж. Закрывай дверь.

Взяла девочек за руки. Мельком глянула на них. Темные серьезные личики. В круглых больших глазах блестят слезы. Шок. Ничего, сейчас пройдет.

Катя улыбнулась сестренкам.

— Не бойтесь, шоколадки! Никто вас не тронет.

Те доверчиво прижались с двух сторон к старшей сестре. Надежа и опора. Два курчавых кузнечика на голенастых ножках. У Кати спазмом сжало горло. «Никому не отдам! Не позволю обидеть! Малышки мои родные!»