Страна утраченной эмпатии. Как советское прошлое влияет на российское настоящее

Характерен отказ такого рода газет от профессиональных журналистов вообще: они стараются как можно больше материалов получать от своих читателей – мелкие происшествия, сценки, приколы, смешные фотографии.

По всей видимости, этот третий тип и есть будущее российской провинциальной прессы. Все внимание мелким происшествиям, никакой политики, чуть-чуть эротики, «отвязный» стиль, никаких обобщений, никаких «золотых перьев», оптимальная длина любого материала – 3–4 абзаца. И много-много фотографий!

Читатели в провинции не любят читать – им больше нравится разглядывать картинки. Народ и телевизор

Взаимоотношения нашего народонаселения с телевидением настолько сложные и запутанные, что порой их хочется сравнить с онанизмом. Ученые давно выяснили, что онанизмом с той или степенью интенсивности занимается без малого 100 % половозрелого населения планеты – однако вот по опросам цифры оказываются намного скромнее, причем в большей степени наводить тень на плетень склонны женщины.

С телевидением в России та же картина: смотрят все, но признаются в этом неохотно. Только в данном случае большую склонность к лицемерию проявляют, наоборот, мужчины. Тенденция к замалчиванию своей порочной страсти к телевещанию стала особенно заметной в последние годы. Доходит до того, что некоторым, похоже, легче сознаться в адюльтере, чем в том, что время от времени они с интересом просматривают программу «Время».

Странность, в принципе, уже в том, что люди по всей стране с готовностью откликаются на вопросы типа «смотрите ли вы телевизор?» и «нравится ли вам смотреть телевизор». Любые вопросы такого рода мгновенно разделяют население на две большие группы – тех, кто «телевизор смотрит», и тех, кто гневно говорит «фи!», добавляя много различных инвектив и проклятий в адрес «оболванивающего ящика». При этом почему-то мало кто задумывается о том, что телевизор – это всего лишь прибор. Чего на него смотреть? Люди, очевидно, смотрят не телевизор, а телепередачи, которые он демонстрирует, причем эти передачи транслируются по разным каналам, а их производят разные студии, зачастую – из самых разных частей света.

Очевидно, что вопрос «про телевизор» имел бы смысл в советское время, когда весь советский народ имел на «ящике» четыре-пять кнопок, все федеральные каналы принадлежали государству, все телевизионщики были госслужащими и без устали разъясняли «политику партии и правительства». Даже анекдот был соответствующий: «Включает мужик телевизор: на экране трибуна, с трибуны выступает Брежнев. Переключает на другую программу – опять Брежнев. Переключает на третью – снова Брежнев! Еще раз переключил – там сидит майор КГБ и грозит пальцем: «Я тебе попереключаю!»

То есть более-менее понятно неприятие телевизора в советское время: «партия и правительство» не скрывали, что видят в ТВ источник концентрированной пропаганды, этакое «средство промывки мозгов», что-то вроде «башен – излучателей покорности» у Стругацких. И граждане, оберегающие свой мозг от лишней промывки, вполне естественно старались не подвергаться воздействию «голубого экрана».

Но сейчас, казалось бы, все не так! Не только в Москве, но уже и в большинстве районных центров для жителей в их телеприемниках доступны буквально сотни каналов с вещанием на русском языке, причем всяческих – спортивных, музыкальных, образовательных, местных…

Тем не менее мы видим, что по факту телевизор по-прежнему многими воспринимается как источник пропаганды, от которого надо чем-то прикрываться, а еще лучше – вообще от него избавиться.

Люди даже не замечают, что порой рассказывают о своей борьбе с телевизором как с чем-то одушевленным, каким-то коварным врагом, который так и норовит пробраться в дом. Вообще, «жизнь без телевизора» – это уже что-то вроде повода для гордости. Одни рассказывают об этом почти с вызовом, другие уважают их силу воли. И это редкость: по нашим опросам, проводимым в разных городах страны, обычно – более чем в 80 % случаев – российские провинциалы имеют в доме не один, а два-три телевизора – по одному в каждой комнате и еще на кухне.

Но откуда все ж этот парадокс? Почему, несмотря на огромное, особенно по сравнению с советским периодом, количество новых каналов, телевидение все равно воспринимается как источник пропаганды?

Можно выделить две основные причины. Первая заключается в том, что население, до сих пор воспринимающее реальность через призму советского опыта, просто не рассматривает специализированные каналы – спортивные, образовательные или транслирующие классическую музыку – как собственно телевидение. Средний обыватель считает их «чем-то на любителя», относится снисходительно и уж конечно не собирается смотреть сам.